Не говори глупости. Володька тоже дружить с кем попало не станет. И потом, в институте не стали бы кого зря держать. А они дипломированные специалисты, высшее образование. Это мы с тобой до техникума только и дотянули.
У нас время было другое. Война. Сейчас другие возможности Зато у тебя шесть медалей и два ордена.
Ладно, давай спать, тяжело вздохнул Сергей Николаевич.
Еще некоторое время в комнате слышалась возня, скрип кровати, и всё скоро успокоилось.
Утром я стал собирать раскладушку, освобождая кухню до того, как встали хозяева. Пожелав Сергею Николаевичу и Тамаре Петровне доброго утра, я нырнул в комнату Ивана, чтобы не мешать им собираться на работу.
После завтрака мы с Иваном поехали на работу к его отцу. Кабинет начальника отдела кадров представлял собой небольшое пространство с большим двухтумбовым столом, двумя шкафами с папками и рядом стульев с черными дерматиновыми сидениями и спинками вдоль стены. Такой же стул стоял у стола. Сам Сергей Николаевич сидел в жестком кресле, похожем на стулья, только с деревянными подлокотниками.
У тебя трудовая книжка есть? доброжелательно спросил Сергей Николаевич, переходя на «ты», что совершенно меня не обидело: ведь я был товарищем и одногодком его сына.
Есть, я же в сельской школе два года поработал сказал я, протягивая трудовую книжку.
А зачем же ты сюда-то приехал. Чем же дома было плохо? Или нашкодил? Сергей Николаевич подозрительно сощурился.
Да что вы Сергей Николаевич! Как вам в голову такое могло прийти! обиделся я. Посмотрите, у меня даже благодарность за хорошую работу в книжке записана.
Да, действительно, удивился почему-то Сергей Николаевич, найдя запись в конце моей трудовой книжки. Тогда, чего тебя потянуло к перемене мест-то?
Я, Сергей Николаевич, нигде еще не был. Вот вы пол-Европы с войной прошагали. Столько повидали, польстил я. А я нигде еще не был. А больше всего на Сибирь хотел посмотреть. И Иван много рассказывал, скучал по своему городу.
Да-а, Сибирь это, брат ты мой, сила. Мы, сибиряки, и в войне своей земли не посрамили Твой-то отец воевал? строго спросил Сергей Николаевич.
А как же, воевал, неохотно сказал я. Только на другом, секретном фронте.
Это что же, разведчик, что-ли?
Что-то вроде этого. В Тегеране. Только он почти ничего нам не рассказывал. Говорит, подписку давал.
А-а, понимаю, понимаю. Вон оно как, значит. Конференция трех держав, товарищ Сталин и все такое.
Он посмотрел на меня с уважением, будто это я служил в Тегеране и обеспечивал конференцию трех держав. Но я не стал говорить, что отца во время этой исторической конференции в Иране уже не было, потому что он, смертельно контуженный, лежал в госпиталях, сначала в Тегеране, потом в Ашхабаде.
Я тебя оформлю слесарем-трубоукладчиком, Сергей Николаевич словно извинялся передо мной. Особой квалификации здесь не требуется. В основном земляные работы. Будешь, что называется, на подхвате.
И, наверно, чтобы ободрить меня, добавил:
Летом у нас жарко, говорят, триста солнечных дней в году. Как в Сочи. В Сочи был?
Не был, сказал я.
Ну вот, в траншеях, которые роет экскаватор для укладки труб, чистая холодная водичка, не хуже,
чем в море. Так что, кроме здоровья никакого вреда, весело заключил Сергей Николаевич.
Да все нормально, Сергей Николаевич. Что, мы не работали что-ли. Вань, помнишь, как на ликероводочном заводе вкалывали?
Что-то мне Ванька про это не говорил, видно словосочетание «ликероводочный» отца Ивана насторожил, и он как-то подозрительно посмотрел на Ивана.
А что говорить-то? Мы ж не пить туда ходили. Подрабатывали. Студентов охотно и брали на временную работу, потому что они не пили.
Ну ладно, всё, повернулся ко мне Сергей Николаевич. Иди в отдел кадров, дверь рядом, оформляйся. Я сейчас позвоню. Как оформишься, зайдешь. Я дам тебе направление в общежитие. У нас, сам видел, тесновато. Да и тебе, я думаю, неудобно у нас толкаться.
В отделе кадров меня встретила молодая женщина.
Это насчет вас звонил Сергей Николаевич? приветливо спросила женщина. Идите к моему столу. Она попросила паспорт и Трудовую книжку, удивленно вскинула брови, прочитав последнюю запись, где значилось, что я учитель, но ничего не сказала и сделала новую запись: «Принят на работу в качестве слесаря-трубоукладчика 3-го разряда» и число, скрепив всё печатью.
Сергей Николаевич лично заполнил мне направление в общежитие и, прощаясь, пригласил:
К нам заходи, милости просим. Ты парень, вижу, толковый, так что Ваньке от тебя только польза.
Глава 2
Общежитие находилось в двух кварталах от Ванькиного дома, но довольно далеко от завода, куда мы с ним добирались трамваем. Это было четырёхэтажное кирпичное здание, в торце которого разместилась бакалея, что казалось мне удобным: не нужно будет тратить время на дальние походы, по крайней мере, за хлебом и молоком.
Я показал направление пожилой вахтёрше, и она, надев очки, стала придирчиво изучать бумагу, читая её про себя, шевеля губами, и даже на всякий случай перевернула листок на другую сторону, а потом строго оглядела меня поверх очков и отправила к коменданту на второй этаж.