Мы к Валентину Степановичу, поспешно объяснила мать. Он назначил на пять часов.
Женщина молча впустила их и пошла впереди по забетонированной дорожке. Опять яростно залаяла собака. Она рвалась навстречу чужим, но цепь удерживала ее, и собака, повисая в воздухе передними лапами, отскакивала назад к будке и снова бросалась на пришедших.
На место, Дик! Кому сказала, на место! прикрикнула женщина, и породистая тварь исчезла в будке, только из темноты зелеными огоньками горели настороженные глаза.
Женщина провела их через сад к высокому дому из белого кирпича с мансардой, больше похожей еще на один этаж, и обширной верандой. Усадила мать и Стаса на веранде в плетенные кресла, крикнула в двери: «Валя, к тебе!» и ушла в сад.
На веранде они были не одни. Чуть в стороне сидела худенькая молодая женщина, похожая на девочку. Она сидела не глубоко в кресле, а на краешке его, как на стуле, выпрямившись и плотно сжав ноги в коленках, прикрывая их сумочкой. Женщина заметила, что ее разглядывают, застенчиво улыбнулась, показав ямочки на щеках, и ниже опустила сумочку.
Вы тоже к Валентину Степановичу? спросила мать.
Муж лечится, охотно пояснила она.
Ничего, надо! Мы тоже вот, кивнула она на Стаса.
Стас скривил губы, отвернулся и уставился на раскидистую голую яблоню, ветки которой, колышимые легким ветерком, ползали змеями по стеклу окна.
В дверях показался врач, пропустил вперед высокого стройного мужчину с цепким взглядом. Женщина поспешно поднялась им навстречу. Врач поздоровался с матерью и Стасом и попросил немного
подождать.
А вы пройдите, пожалуйста, со мной! обратился он к женщине.
Они ушли в дом. Мужчина стоял спиной к матери и Стасу, смотрел в окно, тихо с шипением насвистывал что-то непонятное и в такт покачивался с носка на пятку.
Через несколько минут врач, мать и Стас сидели в просторной кухне, все стены которой почти до потолка были выложены импортным кафелем с темно-синим рисунком. Пол, покрытый линолеумом под паркет, удачно сочетался с гарнитуром, оформленным под дерево. В одном углу стоял большой холодильник с раздельной морозилкой, в другом пенал, который мать сначала тоже приняла за холодильник.
Ну, как настроение? спросил гипнотизер, обращаясь сразу и к матери, и к Стасу. Выпить не тянет?
Нет, соврал Стас.
Гипнотизер попросил мать посидеть на веранде, а Стаса повел его за собой. Проходя через плохо освещенный коридор, Гипнотизер куда-то в пустоту сказал: «Маша, я в бронзовой комнате!» и Стас вошел следом за ним в небольшую комнату. Из-за ночных штор, задвинутых почти до конца, в ней царил полумрак. Когда глаза привыкли к темноте, Стас отметил, что комната действительно «бронзовая». От огромной люстры до массивной рамки, чуть не во всю стену, с картиной, изображающей купальщиц все бронзовое или под бронзу.
Полуметровая статуэтка Аполлона стояла на круглой подставке. На старинном столике с гнутыми ножками чернильный прибор с чистыми чернильницами из стекла, покрытыми бронзовыми крышечками и фигурой всадника на мраморной подставке. На белом комоде с резными ящичками зеркало в бронзовой оправе и бронзовые часы с фигурками амуров. На стене бронзовые бра с лампочками в виде свечей. И дверные ручки, и замочки с миниатюрами все бронзовое. Диван и два кресла белые и тоже с позолотой, обиты зеленым, под цвет штор, велюром.
Стас считал, что его родители живут прилично. И стенка с хрусталем, и гарнитур; машины, правда, нет, но все остальное прилично. А тут, оказывается, бывает и вот так.
Гипнотизер отметил замешательство Стаса, самодовольно прошелся по комнате, в дорогом халате поверх брюк и белой рубашке с галстуком, взял со стола указку из черного дерева.
Злоупотребление спиртными напитками сокращает среднюю продолжительность жизни примерно на 20 лет, с ходу сообщил гипнотизер. Он поставил Стаса к стенке между дверью и кафельной печкой с газовым отоплением, подошел к висевшему на стене плакату с изображением человека в разрезе с надписью: «Действие алкоголя» и стал водить указкой.
Стас с трудом воспринимал непривычные на слух слова про сердечно-сосудистые нарушения, атеросклероз сосудов головного мозга, венечных сосудов, миокардиопатию, инфаркт миокарда, не понимал их значения, но догадывался, что его ждет что-то страшное, если он будет употреблять вино.
В том, что он стоял у стенки, было что-то стыдно-позорное и его коробило от этой атмосферы какого-то средневекового шаманства.
При систематическом употреблении спиртного ухудшается течение заболеваний почек и мочегонных органов, добил Стаса гипнотизер, и вдруг спросил:
У тебя как с этим делом?
С каким? не понял Стас.
Ну, с девками как? Импотенцией еще не страдаешь?
Да нет. Вроде нормально, смутился Стас.
А я, признаться, уже не тот, вздохнул гипнотизер.
Да, так вот, продолжал он. Примерно у каждого третьего, злоупотребляющего алкоголем, возникают алкогольные психозы. В этом состоянии человек опасен для окружающих».
Валентин Степанович, говорят, что в Америке ещё больше пьяниц, чем у нас, сказал вдруг Стас.
Пьяниц везде хватает, изрек Валентин Степанович и как по писанному забубнил: «Распространенность пьянства и алкоголизма в большинстве экономически развитых капиталистических стран определяется присущей классовой природой, где движущей силой является стремление к обогащению, обеспечению огромных прибылей для предпринимателей любой ценой, даже ценой здоровья трудящихся. У нас устранены социальные корни алкоголизма».