Они убили мою семью.
Зачем мстить? Мертвым плевать на нашу месть, пожал плечами Фарид, окружая себя клубами голубоватого дыма. У них другая жизнь.
Да, другая, машинально повторил Дениел, вспомнив, как заметал следы. Как то же самое ему сказал Смит. Им все равно, но ему нет.
Но вы же убиваете, резонно парировал он. Мстите. Да и какая, в конце концов, разница, я же плачу.
Мы не мстим. Мы воюем, докурив, Фарид впервые обернулся и вопросительно показал Дениелу зажатый тремя пальцами окурок, выпуская сизый дым из мясистых ноздрей.
Кидай в умывальник, кивнув на раковину рядом с газовой плитой, Дениел допил остатки
чая. Все равно сваливаем.
Как, говоришь, называется твоя контора?
Чего?
Организация, которую ты представляешь, терпеливо повторил Фарид.
«Красный восход», выходя на него, Дениел выдал себя за сотрудника известной экстремистской организации, готовой спонсировать американских террористов.
Арабы, турки?
Ливийцы.
Грозный народ.
Каждому есть что защищать, пожал плечами Дениел.
Мы не мстим, повторил араб, кинув окурок в немытую пластиковую чеплашку из-под китайского салата, наполовину заполненную мыльной водой, в пене которой виднелись кусочки моркови. Мы отстаиваем веру и наши убеждения. Это наша война.
Тогда у меня своя.
Твоя, наша. Ты, я, нетерпеливо отмахнулся Фарид, одергивая костюм. Да я даже не знаю твоего настоящего имени.
Я же сказал, зови меня Боб, засовывая в умывальник сковородку с чашкой, отозвался Дениел.
Пф! Боб. Охренеть как оригинально. Не смеши меня, Фарид снял очки и посмотрел на Дениела неподвижным взглядом расширенных зрачков мясника-наркомана, который рутинно каждый день рубит головы еще живым птицам. С конспирацией у тебя явно проблемы, парень. Еще скажи, что внизу так же записался, а? А может, ты вообще коп? На службе у звездно-полосатой свободы полным-полно таких вот простаков, возомнивших себя капитанами Америки!
Верно. Регистрируясь на ночлег, Дениел не назвал настоящего имени суровой пожилой тетке с тяжелым, потерянным взглядом, смотревшей исподлобья поверх распечатанной на принтере надписи «ресепшн». Хотя кому какая разница, под каким именем ты переночуешь в дешевой комнатушке над борделем. С девчонкой или парнем. Один. С мешком денег или травы. Да к черту вопросы. Лишь бы деньги платил.
Я не коп.
Ну, тогда порядок, брат, мне сразу полегчало! Фарид развел руки в деланом изумлении. Боб, Роберт. Шмоберт. Да ты на себя в зеркало посмотри. На лице же написано ни семьи, ни постоянной работы, ни жилья. А все Бобы сплошь «ботаники» и очкарики. Не-ет. Ты скорее Дэйв. Или Дуглас. Может, Даг
Дениел вздрогнул, на мгновение перестав запихивать в лежащую на кровати сумку одежду, под которой был упакован бережно завернутый в полотенце планшетник.
Нет у меня жены, застегивая молнию, огрызнулся он. Ни жены, ни семьи. Никого! Я сам по себе.
И что? Пусть даже так, не спорил Фарид. Твоя жизнь только в твоих руках, и больше никого. Не позволяй ее отнимать у тебя.
Это уже сделали.
Ты боишься своего имени? Почему? продолжал говорить араб, а Дениела не покидало неприятное чувство, что из него по кусочкам выбивают признание. Им тебя наделил отец, когда тебя родила мать, дав жизнь и сделав человеком. Нас с детства уважают чтить родителей и память о них. Чтить семью. А вы вымираете вот здесь, Фарид ткнул Дениела пальцем в грудь. И поэтому вы слабые. В нас с тобой нет ничего плохого. Изначально мы не враги, хоть и принадлежим к разным обществам. Мы никто, так, плоть и мясо, частички этого мира. Со своими тараканами, грехами и амбициями. И в то же время мы часть гармонии. Но вашей стране не нравится, когда кто-то не похож на нее. Вы на дух не переносите, когда не слушаются ваших надуманных и лживых принципов, которые вы так старательно пытаетесь навязать всему остальному миру, под маской могущества скрывая свою уязвимость. Вы не приемлете, когда кто-то не похож на вас. А сами гордитесь чем вымышленной историей, построенной на лжи, да парой ядерных пукалок, которые готовы наставить на любого, кто, не дай бог, щелкнет по носу. Как дети в песочнице. Погрязли в порнухе и фаст-фудах, забыв вкус настоящей еды, а потом плачетесь, что в стране восемьдесят процентов населения жиртресты. Послушное, неуклюжее стадо, которым легко управлять.
Я этого не говорил, сказал Дениел. И я не люблю фаст-фуды.
А это и не нужно. Это у тебя в крови, покачал головой Фарид. Все американцы поражены этой болезнью с рождения. Вы передаете это по генокоду родителей, вместе с молоком матери. Вы везде и во всем должны всегда находиться первыми. Школа, работа, война. Никсону переклинило крышу, и вы дали миру Вьетнам. Вам показалось мало нефти, и вы вошли в Ирак. А затем смело убеждали народ в своей правоте, штампуя патриотические киношки. Громкие фразы и смерть под хруст попкорна! Ла-ла-ла! Вертолетики с силиконовыми героями летят в закат под глупую музычку. В задницу вранье! Вы сами пропагандируете массовое насилие, а потом удивляетесь, почему ребенок притащил в школу ствол и устроил кровавую баню. Я знаю, что такое смерть, голод и страх. Видел выгребные ямы, доверху наполненные телами расстрелянных детей. Знаю,