При упоминании священного острова староста удивлённо на меня уставился.
Ты был там?
Да, и долго. Послушай меня, Асманд. Если от жара не помогает даже крепкий отвар, значит, дело совсем плохо. Эспен ещё протянет эту ночь, но не уверен, что его сил хватит на следующий день.
Староста тяжело вздохнул.
Это ещё не согласие, имей в виду, предупредил он. Но я хочу знать, что ты будешь
делать, если я разрешу тебе колдовать для Эспена.
Я принялся описывать ритуал, который проводили жрицы Когги. Сперва нужно найти в лесу поляну, где растут цветы и папоротник. Призвать духов леса на помощь, сделать им подношение из мёда и сплетённых венков. Если духи позволят работать на этом месте, то нужно подготовиться дальше. Поймать время на рассвете или на закате, когда цветы распускаются или закрываются. Привести больного, одетого в чистую одежду. Поднести богине полное ведро жертвенной крови крупного домашнего животного лошади или коровы. Обязательно из дома, где живёт тот, на кого колдуют. Кровь уйдёт богине, а тушу следует разделить на две части: половину приготовить и съесть во славу Когги, а другую отнести далеко в лес и оставить на съедение диким зверям.
После нужно зажечь четыре костра по сторонам света, в каждый костёр бросить свою целебную траву, чтобы пошёл дым, объяснял я, рисуя посохом на земле план ритуала. Больного следует поместить между костров. Затем воззвать к Когги, объяснить, зачем к ней обращаешься, и попросить её помощи. После начертить целебные руны и закончить обряд.
Серьёзный обряд, проговорил Асманд. И срабатывает?
Я кивнул.
Чаще всего. Когги нередко отвечает просящим.
Значит, кровь лошади. Староста вконец помрачнел. У меня всего одна. Последняя. Она кормит не только мою семью, но и соседей.
Тебе сын нужен? разозлился я. Лошадь можно купить и новую.
Было б на что.
Пререкаться и убеждать я не стал слишком возмутился сомнениями и его скупердяйством. Пусть подумает как следует и выберет, кто ему дороже.
Условие ты знаешь. На рассвете жду твоего решения. Я поднялся и направился в дом. Приготовлю ещё отвара.
Эспен бредил. Аник, позабыв о хозяйстве, бдела у постели брата. Увидев меня, она печально улыбнулась.
Разговаривает во сне, прошептала она, приложив ко лбу Эспена мокрую тряпицу. Несёт чушь.
Я скинул плащ и занялся травами. Заварил настолько крепкий сбор, что еще немного, и он бы превратился в отраву. Мне уже не верилось, что это поможет, но я должен был чтото делать. Аник держалась храбро, но я заметил, что глаза девушки были красны от слёз. Она не сказала мне ни слова, не просила утешения. Всё в этом доме понимали, что Эспен не выкарабкается, если я не вмешаюсь. Но последнее слово было за старостой.
Ухаживая за больным, я осоловел в тепле и прикорнул у очага. Асманд разбудил меня под утро.
Готовься к своему обряду, Хинрик, шепнул он, стараясь не будить Аник. Девушка свернулась калачиком у дальней стены.
Хорошо.
Я проморгался, по привычке тронул лоб Эспена. Мальчишка дышал ровно, жар стал чуть слабее, но это было временно: всё вернётся, когда закончится действие трав.
Уже светает, не успеем? спросил староста.
Нет. Мне ещё нужно найти подходящее место. Но Эспен доживёт до заката, пообещал я.
Асманд кивнул.
Если он умрёт, я сам тебя прикончу.
Знаю. Просто сделай, что от тебя требуется. Дальше решат боги.
Я просидел у постели паренька до пробуждения Аник. Оставив брата на её попечение и приготовив запас отвара на целый день, я сунул в сумку дары для духов, немного хлеба и набрал воды в мех. Поем в лесу, время дороже. Жаль, не было Конгерма Птицеглаз знал здесь каждый камень, и его помощь бы пригодилась. Но ничего, справлюсь сам.
Проходя мимо дома старой Гарды, я заметил, что в её владениях уже суетились женщины. Видимо, собирали старуху для похорон. Где ж они были в те дни, когда Гарда помирала? Там я бы уже ничем не смог помочь, поэтому прошёл мимо хижины и углубился в лес.
Нужная поляна нашлась не сразу: папоротника в лесу было в избытке, зато цветы пришлось поискать. Айна говорила, что следовало обязательно найти белые цветы символ Когги, поэтому я отмёл несколько полян с лютиками, фиалками и клевером. Наконец, попетляв и напугав пару лисиц, нашёл подходящее место.
Вызывать духов мне ещё тоже не доводилось. Я поражался, как мало умел на практике, обладая столь обширными знаниями. На Свартстунне женщины годами учились правильно взывать, приносить дары и говорить с незримыми сущностями. Я же пользовался тем, что придумали до меня, и уповал лишь на везение да на понимание богов.
В конце концов, мне и самому не хотелось их отвлекать, но каждый раз, когда я обращался к ним, другого выхода не было.
Здесь было тихо и спокойно. Небо ясное несколько раз над поляной пролетел беркут, и я задумался, уж не преследует ли меня эта птица. Настроившись, я сложил медовые соты у корней молодого дуба и принялся плести венки из цветов и прутьев. Закончив, я развесил свои творения на ветвях, поклонился до земли и принялся читать воззвание.
Духи лесные, духи деревьев, ручьёв и трав, услышьте меня, Хинрика Фолкварссона, и примите моё подношение. Выслушайте мою просьбу и даруйте мне благословение. Дайте мне знак, что готовы говорить со мной.