У меня будто выросли крылья такие же, как у того человечка с обручем вместо шляпы, которого рисуют в книжках. Я жадно вдыхал первосортный кислород.
Стоп-кран, похоже, не стопкранил вообще, потому что хвост поезда уже скрылся из виду.
Однако отдыхать было некогда: через несколько минут в этих местах намечалось массовое развертывание полицейских сил.
Я был слишком паршиво одет, чтобы позволить себе насладиться радостями автостопа. Моя трехдневная щетина делала меня похожим на пещерного человека из энциклопедии. На таких водитель не клюет.
С другой стороны, топать по шоссе пешком было тоже нельзя. Это означало идти прямо в объятия легавых, вытянув руки подобно слепому, потерявшему трость.
К тому же нельзя было ни оставаться в этом районе, ни появляться в населенных пунктах Никогда еще я с такой остротой не чувствовал, как быстротечно время. Оно стремительным потоком шумело у меня в ушах; от этого шума, казалось, было даже больно.
«Черт возьми, решай же что-нибудь, Капут! сказал я себе. Решай и действуй, иначе сгоришь. А тогда уж завоешь: в Пуасси умеют обработать по всем правилам»
Тут я увидел машину, стоявшую на обочине метрах в пятидесяти от меня: какую-то американскую модель. У нее был поднят капот, и шикарно одетый тип таращился на мотор с видом человека, который сам не знает, что ищет.
Я подошел. Номер машины заканчивался на «75»: Париж. Этот маршрут меня бы устроил.
У вас поломка? спросил я.
Хозяин обернулся и с надеждой посмотрел на меня. Похоже, ему было плевать на мою щетину и на мои затасканные шмотки.
Не пойму, в чем дело, сказал он. Заглохла и ни в какую. А вы разбираетесь?
Еще бы мне не разбираться: ведь я начинал свою карьеру с перепродажи подновленных машин вместе с Рири-Штукатуром! Автомастерские были моим родным домом. Только вот из-за полицейских на хвосте мне некогда было строить из себя угодливого парнишку-механика.
Я огляделся по сторонам и увидел только трактор, который тащил по полю здоровенный прицеп с навозом.
Дело наверняка в зажигании, сказал я.
В диагностике я мог потягаться с любым эскулапом и сразу понял, что к чему: оборвался провод катушки зажигания. Сущая ерунда. Я мигом
срастил оборванные концы. Бывало, когда к нам в гараж заявлялся какой-нибудь балбес вроде этого, мы разыгрывали перед ним целое представление: заменим пару поршней, притрем клапаны, потом, раз уж сняли головку, поставим новые гильзы. Сменим катушку, свечи, потом вдруг обнаружим зазор между шестернями коробки, устраним его и напоследок еще уговорим хозяина купить новые чехлы!
Мой горе-водитель не мог опомниться от удивления, когда я в два счета вернул к жизни его аппарат. Он был довольно молод, но уже с сединой, носил очки и, видимо, считал себя кем-то очень важным и незаменимым.
Не знаю, как вас и благодарить, сказал он, прикидывая, удобно ли будет предлагать мне деньги.
А вы едете в Париж?
Да
Тогда, может быть, подбросите? Мне тоже туда.
Тут уж он сразу обратил внимание на мой мятый костюм и небритые щеки. К тому же я еще носил с собой неуловимый запах тюрьмы, запах странный, мало кому знакомый и уязвляющий носы всех честных граждан во всем мире.
Однако после того, как я сослужил ему такую службу, бедняге уже некуда было деться.
Садитесь, нехотя сказал он.
Когда я подходил, то не заметил, что мужик не один. В машине сидела его цыпочка. Правда, называть ее «цыпочкой» было бы настоящим богохульством: чтобы описать такое создание, нужно сначала купить толстую пачку первосортных эпитетов.
Это была невероятно красивая блондинка с фиалковыми глазами и мечтательно-томным лицом. Мне словно кто-то дал под дых, и я подумал, не попал ли по ошибке в широкоформатный голливудский фильм.
У нее были роскошные духи. Они пахли, кажется, черной розой, но еще сильнее денежными знаками.
Когда я садился в тачку, она бросила на меня равнодушный взгляд и зажгла сигаретку с золотым ободком.
Я с блаженством плюхнулся на сиденье. Пока что все складывалось не так уж плохо. Может быть, сегодня мой день? Надо будет заглянуть в гороскоп на последней странице «Франс-Суар». А талисманом мне служили да, вы угадали, прекрасная блондинка и ветер свободы!
II
Я твердо решил, что лучше уж деревянное пальто без рукавов, чем отдельные апартаменты в Пуасси. И странное дело от этой мысли появилось ощущение силы. Чего людям больше всего недостает, так это решимости. Без нее и мужик не мужик, а так, кусок камбалы.
Мы проехали мимо нашего поезда, стоявшего посреди поля. Я даже заметил, как длинный жандарм скачет вдоль полотна, изображая ручищами ветряную мельницу, и кожаный подсумок хлопает его по заднице Задергался, «Саона-и-Луэра»! Повышение свое он мог теперь засунуть куда следует, и поглубже! Небось, уже воображал, как, уйдя безвременно на пенсию, рыхлит соседские сады, чтоб заработать на воскресный антрекот!
Я тихонько усмехнулся. Поделом ему надо было выбирать себе человеческую профессию!
Сидя в своем уголке и обхватив пальцами рукоятку подлокотника, я смотрел на стрелку спидометра, которая уже щекотала цифру «120». В технике мужик не смыслил ни бельмеса, зато рулил будь здоров! Случай, кстати, очень характерный для знатных вельмож: для них автомобиль это четыре колеса, руль и три дырки: для воды, масла и бензина. И поскольку они не разбираются в технике, то безжалостно мучают своего четырехколесного друга, напрочь забывая о бравых поршнях, верных шатунах и бедной малютке помпочке