Эта работа одно из шести полотен на тему Сотворения мира. Художник аллегорически изображает сотворение тверди и воды. Главным мотивом становится ритм ангельских крыльев, будто превращающих панно в произведение ювелирного искусства. Мастер соединяет силу библейского предания с декоративной красотой линий модерна и образами средневековых легенд, которыми он был очарован. Работа напоминает витражи, именно этот тип средневекового искусства возрождал Бёрн-Джонс.
Работы Россетти отличаются тончайшей одухотворенностью образов, колористическим богатством и общей гармоничной декоративностью. Художник предпочитал аллегорические образы, пронизанные сложной цветовой и смысловой символикой. Обращает на себя внимание мастерство, с которым написан живой струящийся поток легкой золотой ткани. В аллегории моря
Россетти создал идеализированный портрет женщины: одухотворенной, нежной и неприступной красавицы безвозвратно ушедшего золотого прошлого. Несмотря на очевидную фантазийность картин живописца, все женские образы имели реальные прототипы.
Тусклый, едва пробивающийся свет зимнего солнца, рыхлая, трудно улавливаемая масляной живописью фактура снега, голые деревца, буднично притулившиеся на куске промерзшей земли, вот то, из чего художник мог сделать настоящий живописный шедевр.
Картины под названием «Эффект снега» Писсарро рисовал неоднократно, даже в московском Государственном музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина выставлена подобная работа. Только он мог добиться такого серебристого тона с сиреневым или перламутровым отливом. Кажется, что мастер пишет этот зимний пейзаж, не только чтобы запечатлеть полюбившуюся местность, он воспел ее в целом ряде полотен. Перебирая разнообразные оттенки белого, Писсарро словно пытается отыскать какую-то загадку в природе, которая так привлекает его. Работы французского живописца отличает именно эта неясная для строгой логики разума, неуловимая поэтическая магия почти будничных, почти серых, почти однообразных пейзажей.
Представленная работа великолепно отражает талант Уистлера в жанре городского пейзажа. В 1866 он начал целую серию «лунных пейзажей», которые потом стал называть ноктюрнами. Данная картина типична для нее. Художник изображает ночной город, район Челси, пригород Лондона. Мастер пользуется тремя цветами, он выбрал серый, коричневый и желтый, поэтически называя его золотым. Это небольшое полотно написано, чтобы отразить настроение, заразить зрителя атмосферой ночного покоя, передать чувство одиночества и затерянности
в огромном мире.
Эта работа представляет собой панно из самого знаменитого цикла мастера картин о жизни святой Женевьевы для парижского Пантеона. Святая была легендарной покровительницей города. Отметим общий, словно выцветший от времени колорит, архаизирующие черты персонажей, будто сошедших с фресок Древнего Рима. Фигура Женевьевы стилизована под средневековые миниатюры, вытянутые пропорции тела напоминают эстетические идеалы готики. Только пейзаж на заднем плане, его локальные краски и условность линий говорят о том, что автор художник конца XIX века.
На данной картине изображена интересная личность, подруга Тулуз-Лотрека, его натурщица, художница Сюзанна Валадон. Ее рисовали такие мэтры новаторской живописи, как Ренуар, Дега и Пюви де Шаванн. Валадон стала первой женщиной-художницей, которую приняли в профессиональную организацию живописцев Франции. Она, как и ее друзья, вела вольный образ жизни, что видно из названия полотна. Сцена в кафе написана в традиционной для зрелого импрессионизма и постимпрессионизма манере. Мастер предпочитает условный колорит с преобладанием желтых и фиолетовых оттенков. Обстановка написана очень свободно, энергичной штриховкой. Основное внимание уделено задумчивому взгляду Сюзанны, показаной в профиль. Это дружеский, очень личный портрет, в нем нет театральности или намеренного сгущения эмоций. В данном образе проявился талант Тулуз-Лотрека к точной передаче состояний человека, подлинное мастерство реализма.
В представленной работе Сарджент использует классическую сдержанную гамму белого, бордового и черного цветов. Завтрак на столе напоминает традиционный натюрморт. Женщина склонилась над книгой, ее взгляд опущен, но из-за общего настроения, внутренней композиционной и колористической классичности полотно не выглядит обычной жанровой сценкой. Художник умело сочетает живые черты современной ему жизни с поэзией утренней тишины и самоуглубленностью модели.