Возмутились братья-бии: «Мы богатейший бай байсунский и шах шестнадцатиколенного Конграта.
Почему нам не оказывают почета по положению нашему, как всегда бывало?»
Эти слова услыхав, некий байбача, неотесанный с виду, сидевший у самого порога, грубо рассмеявшись, ответил:
Э, Байбури, э, Байсары! Что ни говори про богатство и честь, ответ вам простой: окупится той через тех, у кого наследники есть. А на вас, бездетные бии, надежды плохие. Где ваши джигиты, где ваши красавицы? А умрете на ваши богатства наследников много объявится да с такой пастью, что живьем человека проглотят. Богатства ваши нам не сладки. Потому вам здесь и подают остатки!..
Оскорбились бии. Швырнули они за плов восемьдесят червонцов, с места встали и уехали домой.
Дома постелили им жены постели, разделись бии, легли под одеяла, каждый в своем шатре, открыли объятия женам своим, гляди-ка дервиши какие! соединились они с женами. Уснули братья, во сне святой человек явился к обоим детей предсказал им. Действительно, забеременели жены бийские.
Месяцы за месяцами текут, дни за днями бегут, девять месяцев истекло, девять дней да девять часов. Время родов подошло. Говорят друг другу братья-бии:
Проявим шахское величие наше на охоту поедем, приедем с добычей. На обратном пути, если дети родятся к тому времени, выйдут люди встречать нас, чтобы награду получить за добрую весть. Не поскупимся, будем по-шахски щедры
Уехали братья на охоту. Возвращаются они с охоты, встречают их с поздравлениями старухи-повитухи: у Байбури двойня родилась сын и дочь, у Байсары одна дочь. Возликовали бии. Приехали домой разослали гонцов, сзывать со всех концов земли конгратской гостей на великий пир. Скачут гонцы, оповещают народ старших и младших биев, аксакалов и арбобов и прочих людей больших и малых, всякого звания и состояния. Едут конгратцы на пир пожелать братьям счастья. Друзья биев ликовали, недруги их досадовали, но, досаду тая, хоть и не от чистого сердца, тоже обоих счастливых отцов поздравляли. Толпами-толпами валил народ на пир. Все необходимое запася, много убойного скота заколов, много шурпы наварив, приготовив обильный плов, сорок дней и сорок ночей угощали братья-бии гостей, справляли пир.
Гости уже разъезжаться собирались, видят бии: вдалеке идет каландар бродячий, пена изо рта его падает. Бредет каландар, от молитвенного радения пьяный, тоже на пир идет. Присмотрелись братья вспомнили: это тот самый каландар, что, напророчив им во сне детей, дать детям имена обещал. А народ об этом ничего не ведал. Встали бии с места, вышли каландару навстречу, поклонились ему, руку ему поцеловали, привели с почетом на пир. Вынесли бии всех своих троих детей, положили их святому человеку в полы халата. Нарек старец святой сына Байбури Хакимбеком, шлепнул младенца рукой по спине остался на ней след благодати отпечаток его пятерни. Дал старец имя дочери Байбури Калдыргач-аим, дочери Байсары Ай-Барчин. Тут же с колыбели он и помолвил Хаким-бека и Барчин-ай, сказав:
Да будут эти двое мужем и женою, да будет Хаким велик и славен и никто ему да не будет равен! Аминь!..
Дни за днями бегут, месяцы за месяцами текут, исполнился детям год, второй год минул, стали они все говорить. Когда трех лет достигли они, когда речью хорошо овладели дети, отдали их всех троих в школу. Ходили они в школу до семилетнего возраста, читать и писать научились, хорошими грамотеями стали.
Подумал бий Байбури так решил: «Мой сын теперь не только меж детей грамотей, даже среди взрослых. Достаточно он учен. Сам уже стал муллой. Ну-ка, обучу его теперь падишахским и воинским делам!» И взял он сына своего от муллы.
По примеру брата и Байсарыбий взял свою дочь Ай-Барчин от муллы, говоря: «В школе сидеть ей нечего зря, пусть учится овец доить».
Хакимбеку в ту пору семь лет исполнилось. Был у него от деда его Алпинбия наследственный бронзовый лук, весом в четырнадцать батманов.
Взял семилетний Хаким тот четырнадцатибатманный лук, поднял натянул тетиву, стрелу пустил. Молнией полетела стрела сбила макушку Аскарских гор. Слава пошла о Хакиме: батыр! Удивлялись люди: «Весу в луке четырнадцать батманов! Не только мальчику, иному батыру и то не под силу. Откуда в мальчике мощь невозможно понять!» Друзья ликовали, враги горевали. Собрался весь конгратский народ и решил:
Считалось в мире девяносто без одного алпов батыров самых могучих. Рустам-Дастан был первым среди них. Теперь пусть алпом станет наш семилетний Хаким. О подвигах его мы скоро узнаем. Пусть он зовется Алпамышем!
Так вошел Хаким