Пусть вызовет своего адвоката, сказали надзиратели, и облегчит себе душу. Хотите позвонить?
Нет, сказал Лупоглазый, его холодные мягкие глаза быстро оглядели койку, маленькое окошко под потолком, решетчатую дверь, сквозь которую падал свет. С него сняли наручники; рука Лупоглазого, казалось, извлекла огонек прямо из воздуха. Он зажег сигарету и щелчком отшвырнул спичку к двери. На что мне адвокат? Я ни разу не бывал в Как называется эта дыра?
Ему сказали.
Забыл, что ли?
Теперь уже не забудет, сказал другой.
Разве что к утру вспомнит фамилию своего адвоката, сказал первый.
Лупоглазого оставили курящим на койке. Он слышал, как лязгнула дверь. Время от времени до него доносились голоса из других камер, где-то пел негр. Лупоглазый лежал на койке, скрестив ноги в маленьких сверкающих черных штиблетах.
Черт возьми, произнес он.
Наутро судья спросил, нужен ли ему адвокат.
Зачем? ответил Лупоглазый. Я еще вчера сказал, что не был здесь ни разу в жизни. Не так уж нравится мне ваш город, чтобы попусту тащить сюда человека. Судья посовещался с приставом и сказал:
Советую вызвать своего адвоката.
Ладно, ответил Лупоглазый. Повернулся и обратился к сидящим в зале: Нужна кому-нибудь работенка на один день?
Судья застучал по столу. Лупоглазый повернулся обратно, слегка пожал узкими плечами и потянулся к карману, где лежали сигареты. Судья назначил ему защитника, молодого человека, только что окончившего юридический колледж.
И вносить залога я не стану, сказал Лупоглазый. Кончайте уж сразу.
Я бы и не освободил вас под залог, сказал судья.
Да? сказал Лупоглазый. Ладно, Джек, бросил он своему адвокату, за дело. Мне надо ехать в Пенсаколу.
Отведите арестованного в тюрьму, распорядился судья.
Адвокат с важной, вдохновенной миной на отталкивающем лице трещал без умолку, а Лупоглазый, лежа на койке и сдвинув на глаза шляпу, курил, неподвижный, как греющаяся змея, если не считать размеренных движений руки с сигаретой. Наконец он перебил адвоката:
Знаешь, что? Я не судья. Говори все это ему.
Но я должен
Не бойся. Говори это им. Я ничего не знаю. Я здесь даже не бывал. Погуляй, остынь.
Процесс длился один день. Полицейский, телефонистка, продавец сигар давали показания, адвокат опровергал их, вымученно сочетая грубую горячность с полнейшей некомпетентностью, а Лупоглазый сидел развалясь и поглядывал в окно поверх голов-присяжных. Время от времени
он зевал; его рука потянулась было к карману, где лежали сигареты, потом остановилась и замерла на черной ткани костюма, похожая восковой безжизненностью, формой и размером на руку куклы.
Присяжные совещались восемь минут. Застыв и глядя на Лупоглазого, они заявили, что он виновен. Лупоглазый, не шевельнувшись, не изменив позы, глядел на них несколько секунд в тупом молчании.
Ну, черт возьми, произнес он.
Судья резко застучал молоточком; полицейский тронул Лупоглазого за руку.
Я подам апелляцию, лепетал адвокат, семеня рядом с ним. Я буду бороться во всех инстанциях
Будешь, не бойся, сказал Лупоглазый, укладываясь на койку и зажигая сигарету. Но только не здесь. Пошел отсюда. Иди прими таблетку.
Окружной прокурор уже готовился к апелляции, строил планы.
Удивительное спокойствие, сказал он. Обвиняемый воспринял приговор Видели, как? Будто слушал песенку и ленился взять в толк, нравится она ему или нет, а судья называл день, когда его вздернут. Должно быть, мемфисский адвокат уже вертится у дверей Верховного суда и только ждет телеграммы. Я их знаю. Эти убийцы делают из суда посмешище, и даже если мы добиваемся обвинительного приговора, все понимают, что он не останется в силе.
Лупоглазый позвал надзирателя и дал стодолларовую купюру. Поручил купить бритвенный прибор и сигарет.
Сдачу оставь у себя, прокурим все деньги скажешь.
Вам, похоже, недолго осталось курить со мной, сказал надзиратель. Теперь у вас будет хороший адвокат.
Не забудь марку лосьона, сказал Лупоглазый. «Эд Пино».
Он произнес «Пай-нод».
Лето стояло хмурое, прохладное. Даже днем в камере было темно, и в коридоре постоянно горел электрический свет, он падал в решетчатую дверь широкой тусклой полосой, достигая изножья койки. Надзиратель принес Лупоглазому стул. Лупоглазый использовал его вместо стола; там лежали долларовые часики, пачка сигарет и треснутая суповая миска с окурками, сам он валялся на койке, курил, разглядывая свои ноги, и так шел день за днем. Блеск его штиблет потускнел, одежда измялась, потому что он лежал не раздеваясь, так как в камере было прохладно.
Однажды надзиратель сказал:
Тут кое-кто говорит, что это убийство подстроил шерифов помощник. Люди знают за ним несколько подлых дел.
Лупоглазый курил, сдвинув на лицо шляпу. Надзиратель сказал:
Вашу телеграмму могли не отправить. Хотите, я пошлю другую?
Стоя у двери, он видел ступни Лупоглазого, тонкие, черные ноги, переходящие в хрупкий корпус распростертого тела, шляпу, сдвинутую на повернутое в сторону лицо, сигарету в маленькой руке. Ноги находились в тени от тела надзирателя, заслоняющего решетку. Помедлив, надзиратель тихо ушел.