У тебя мальчишеское имя, да? Минни, выстирала ты вещи мисс Темпл?
Да, мэм, ответила горничная. Сейчас они сушатся за печкой.
Она подошла с подносом, робко отпихивая собачек, а те хватали ее зубами за ноги.
Хорошо отстирала?
Пришлось повозиться, ответила Минни. Эта кровь, похоже, труднее всего
Темпл конвульсивным движением отвернулась и спрятала голову под одеяло. Ощутила руку мисс Ребы.
Ну-ну. Будет. Вот, выпей-ка. За мое здоровье. Я не допущу, чтобы подружка Лупоглазого
Не хочу, ответила Темпл.
Ну-ну, сказала мисс Реба. Выпей, станет полегче.
Она приподняла голову Темпл. Та вцепилась в одеяло у самого горла. Мисс Реба поднесла стакан к ее губам, Темпл выпила и снова легла, плотно завернувшись в одеяло, над ним были видны лишь черные, широко открытые глаза.
Держу пари, полотенце у тебя съехало, сказала мисс Реба, кладя руку на одеяло.
Нет, прошептала Темпл. Все в порядке. Оно на месте.
И сжалась, съежилась; видно было, как ее ноги согнулись под одеялом.
Минни, ты звонила доктору Куину? спросила мисс Реба.
Да, мэм. Минни наполняла из бутылки кружку, по мере наполнения там поднималась вялая пена. Он говорит, что не ходит на вызовы по воскресеньям.
А ты сказала, кто его вызывает? Сказала, что он нужен мисс Ребе?
Да, мэм. Он говорит, что не
Иди, скажи этому су Передай, что я Нет, постой. Мисс Реба тяжело поднялась, Ответить такое мне, хотя я могу трижды посадить его в тюрьму.
Она заковыляла к двери, собачки суетились возле ее войлочных шлепанцев. Горничная последовала за ней и прикрыла дверь. Темпл было слышно, как мисс Реба бранит собачек, с ужасающей медлительностью спускаясь по лестнице. Потом все стихло.
Шторы, тихо шелестя, легко трепетали на окнах. Темпл услышала тиканье часов: Они стояли на каминной решетке, покрытой зеленой гофрированной бумагой. Часы были из раскрашенного фарфора, их поддерживали четыре фарфоровые нимфы. Там была всего одна стрелка, витая, позолоченная, находилась она между десятью и одиннадцатью, придавая остальной части циферблата недвусмысленное притязание, что он не имеет никакого отношения ко времени.
Темпл поднялась с кровати. Придерживая обернутое вокруг бедер полотенце, крадучись, направилась к двери, так напрягая слух, что глаза ее почти ничего не видели. Наступили сумерки; в тусклом зеркале светлом прямоугольнике в темном конце комнаты она мельком увидела свое отражение, похожее на тусклый призрак, бледную тень, движущуюся с запредельной таинственностью тени. Подошла к двери. Сразу же послышалось множество противоречивых звуков, сливающихся в одну угрозу, она принялась неистово шарить рукой по двери, нащупала засов и, выпустив полотенце, задвинула. Потом, отвернув лицо в сторону, подняла полотенце, побежала, бросилась в постель, натянула одеяло до подбородка и замерла, прислушиваясь к тайному шепоту своей крови.
В дверь долго стучали, но она не отвечала.
Это доктор, милочка, хрипло пропыхтела мисс Реба. Иди открой. Будь умницей.
Не могу, ответила Темпл, голос ее звучал слабо, тихо. Я в постели.
Иди открой. Доктор хочет привести тебя в порядок, она тяжело дышала. Господи, хоть бы еще раз вздохнуть полной грудью. Я вот уже Темпл услышала, как под дверью возятся собачки. Милочка.
Темпл поднялась с кровати, придерживая полотенце. Бесшумно подошла к двери.
Милочка, сказала мисс Реба.
Постойте там, сказала Темпл. Дайте мне вернуться в постель.
Вот молодчина, похвалила мисс Реба. Я знала, что она будет умницей.
Считайте до десяти, сказала Темпл. Ну что, будете считать? спросила она сквозь дверь. Беззвучно отвела засов, повернулась и побежала к кровати, торопливо шлепая босыми ногами.
Доктор был полноватым человеком с редкими вьющимися волосами. Его очки в роговой оправе нисколько не искажали глаз, словно в них не было линз и он косил их просто для вида. Темпл глядела на него, натянув одеяло до горла.
Прогоните их, прошептала она. Пусть они уйдут.
Ну-ну, сказала мисс Реба. Он приведет тебя в порядок.
Темпл вцепилась в одеяло.
Если только маленькая леди позволит сказал доктор. На лбу его красовались залысины. В уголках рта залегли складки, губы были полными, красными, влажными. Карие, с металлическим блеском глаза за стеклами очков, напоминали крошечные велосипедные колеса на головокружительной скорости.
Он протянул пухлую белую руку с масонским перстнем, поросшую до середины пальцев рыжеватым пушком. Прохладный воздух овеял нижнюю часть тела Темпл; глаза ее были закрыты. Лежа на спине и стискивая ноги, она начала плакать, безнадежно, смиренно, как ребенок в приемной дантиста.
Ну-ну, сказала мисс Реба. Еще глоток джина, милочка. Тебе станет легче.
Потрескавшаяся штора, колеблясь, с легким шорохом о раму, впускала в комнату тусклые волны сумерек. Из-под шторы тягучими, словно дымовой сигнал, струйками, вплывал сизый сумрак, постепенно сгущающийся в комнате. На фарфоровых нимфах часов приглушенно мерцали гладкие округлости: колени, локти, бока, руки и груди в положениях чувственной лености. Уподобившееся зеркалу стекло однорукого, словно ветеран войны, циферблата, казалось, удерживало весь неподатливый свет, храня в своих тихих глубинах застывший жест уходящего времени. Половину одиннадцатого. Темпл лежала в постели, глядя на часы и думая о половине одиннадцатого.