Ей приходится ходить за водой аж к роднику; она У них в ящике за печью очень симпатичный младенец. Гоуэн, она сказала, чтобы я не оставалась тут дотемна. Говорит, чтобы мы попросили его. У него есть машина. Она сказала, что вряд ли
Кого попросить? перебил Гоуэн. Томми оглянулся на них, потом зашагал дальше.
Этого черного человека. Она сказала, что вряд ли, но, может быть, он и согласится. Давай попросим.
Они шли к дому. Тропка вела к передней веранде. Машина стояла в бурьяне между тропкой и домом. Темпл, коснувшись рукой дверцы, опять взглянула на Гоуэна.
У него это почти не займет времени. Я знаю одного парня с такой же машиной. На ней можно выжать все восемьдесят. Ему только подвезти нас до любого города, потому что она спросила, женаты ли мы, и мне пришлось сказать, что да. Только до станции. Может, есть какая-то ближе, чем Джефферсон, шептала Темпл, глядя на Гоуэна и водя рукой по дверце.
О, сказал Гоуэн. Просить должен я. Так? Ты совсем спятила. Думаешь, эта обезьяна согласится? Да я лучше останусь тут на неделю, чем куда-то поеду с ним.
Она говорит, чтобы я не оставалась здесь.
Не дури. Пойдем.
Так ты не попросишь его? Нет?
Нет. Говорю тебе, подождем, пока не явится Ли. Он раздобудет машину.
Они пошли по тропке. Лупоглазый стоял, прислонясь к столбу веранды, и закуривал сигарету. Темпл взбежала по сломанным ступенькам.
Послушайте, сказала она, вы не согласитесь отвезти нас в город?
Лупоглазый взглянул на нее, держа сигарету во рту и прикрывая ладонями огонек спички. Губы Темпл застыли в подобострастной гримасе. Лупоглазый нагнулся и поднес огонек к сигарете.
Нет, ответил он.
Ну поедемте, взмолилась Темпл. Будьте же человеком. В таком «паккарде» у вас это почти не займет времени. Ну как? Мы вам заплатим.
Лупоглазый затянулся. Щелчком отшвырнул спичку в кусты и негромко произнес холодным тоном:
Джек, убери от меня свою шлюху.
Гоуэн двинулся грузно, словно внезапно подхлестнутая неуклюжая добродушная лошадь.
Послушайте, сказал он.
Лупоглазый выпустил две тонких струйки дыма.
Мне это не нравится, сказал Гоуэн. Вы знаете, с кем говорите? Он продолжал свое грузное движение, словно не мог ни прервать его, не завершить. Мне это не нравится.
Лупоглазый, повернув голову, взглянул на Гоуэна. Потом отвернулся, и Темпл внезапно сказала:
В какую реку вы упали в этом костюме? Вам не приходится сбривать его на ночь? И, подталкиваемая Гоуэном, понеслась к двери, голова ее была повернута назад, каблуки выбивали дробь. Лупоглазый стоял, прислонясь к столбу, и не смотрел
в их сторону.
Ты что же, хочешь прошипел Гоуэн.
Подлая ты тварь! вскричала Темпл. Подлая ты тварь!
Гоуэн втолкнул ее в коридор.
Хочешь, чтобы он снес тебе башку?
Ты боишься его! крикнула Темпл. Боишься!
Тихо ты!
Гоуэн схватил ее и затряс. Ноги их скребли по голому полу словно бы в каком-то несуразном танце, потом оба они, вцепясь друг в друга, привалились к стене.
Полегче, сказал Гоуэн. Опять взболтаешь во мне все это пойло.
Темпл вырвалась и побежала. Гоуэн прислонился к стене и видел, как она тенью шмыгнула в заднюю дверь.
Темпл забежала в кухню. Там было темно, лишь из-за печной заслонки выбивалась полоска света. Повернувшись, Темпл выбежала оттуда и увидела Гоуэна, идущего к сараю. Хочет выпить еще, подумала она; снова будет пьян. В третий раз за сегодня. В коридоре стало темнее. Темпл стояла на цыпочках, прислушивалась и думала. Я голодна. Я не ела весь день; вспомнила университет, освещенные окна, пары, медленно идущие на звон возвещающего ужин колокола, и отца, сидящего дома на веранде, положив ноги на перила и глядя, как негр стрижет газон. Осторожно пошла на цыпочках. В углу возле двери стоял дробовик. Темпл встала рядом с ним и начала плакать.
Вдруг утихла и затаила дыхание. За стеной, к которой она прислонилась, что-то двигалось. Оно пересекло комнату мелкими неуверенными шагами, которым предшествовало легкое постукивание. Вышло в коридор, и Темпл закричала, чувствуя, что ее легкие пустеют, и после того, как выдохнут весь воздух, а диафрагма сокращается, и после того, как грудная клетка опустела, увидела старика, идущего по коридору шаркающей торопливой рысцой, в одной руке у него была трость, другая сгибалась у пояса под острым углом. Бросившись прочь, Темпл миновала его темную раскоряченную фигуру на краю веранды, вбежала в кухню и бросилась в угол за печью. Присев, выдвинула ящик и поставила перед собой. Рука ее коснулась детского личика, потом она обхватила ящик, стиснула и, глядя на белеющую дверь, попыталась молиться. Но не могла вспомнить ни единого имени Отца небесного и стала твердить: «Мой отец судья; мой отец судья», снова и снова, пока в кухню легким шагом не вбежал Гудвин. Он зажег спичку, поднял ее и глядел на Темпл, пока пламя не коснулось его пальцев.
Ха, сказал он. Темпл услышала два легких быстрых шага, потом его рука скользнула по ее щеке, и он приподнял ее за шиворот, как котенка.
Что ты делаешь в моем доме?
VII
Это ваш брат? спросила она.
Кто? сказала женщина. Мой кто? Она стала переворачивать шипящее на сковородке мясо.