АНС
Но похоже, что этого долго ждать. Чтобы заработать свою награду за праведность, человек себя мытарить должен и своих мертвецов, хорошо ли это? Ехали весь день, в сумерки добрались до Самсона, а моста и там уж нет. Они никогда не видели, чтобы река так поднялась, а дождь-то еще не перестал. Старики не видали и не слыхали, чтобы такое было на памяти людской. Меня избрал Господь, потому что кого Он любит, того наказывает. Но чудными же способами извещает он об этом человека, ей-ей.
Но теперь я вставлю зубы. Это будет утешением. Будет.
САМСОН
Кто это? спрашивает Маккалем. Забыл его имя ну, Рафа близнец это он был.
Бандрены, из-за Новой Надежды, Квик отвечает. А под Джулом конь из тех снопсовских лошадок.
Не знал, что они тут еще водятся, говорит Маккалем. Я думал, вы все-таки исхитрились их раздать.
Поди возьми его, говорит Квик.
А повозка проехала. Я говорю:
Могу спорить, эту ему папаша Лон не за так отдал.
Да, говорит Квик. Папа ему продал. А повозка едет дальше. Они, поди не слышали про мост, говорит Квик.
А что они тут делают? спрашивает Маккалем.
Да, видно, жену похоронил и отпуск себе взял, Квик говорит. В город, видно, едет, а Таллов мост у них залило. И про этот, значит, не слышали?
Тогда им лететь придется, я говорю. Думаю, что отсюда до устья Ишатовы ни одного моста не осталось.
Что-то у них было в повозке. Но Квик ездил на заупокойную службу три дня назад, и нам, конечно, в голову не могло прийти ничего такого, ну разве поздновато из дому отправились да про мост не слышали.
Ты бы им крикнул, говорит Маккалем. Черт, на языке вертится имя.
Квик крикнул, они остановились, он пошел к повозке и объяснил. Возвращается вместе с ними. Говорит: «Они едут в Джефферсон. Возле Талла моста тоже нет». Будто мы сами не знаем, и нос как-то морщит, а они сидят себе Бандрен с дочкой и малец спереди, а Кеш и другой, про которого судачат, на доске у задка, и еще один на пятнистом коньке. Наверно, они уже принюхались: когда я сказал Кешу, что им опять придется ехать мимо Новой Надежды, и как им выгодней поступить, он только одно ответил:
Ничего, доберемся.
В чужие дела лезть не люблю. Каждый пусть сам решает, как ему быть, такое мое мнение. Но когда мы с Речел поговорили о том, что специалист покойницей их не занялся, а у нас, мол, июль, и все такое, я пошел к амбару и хотел про это с Бандреном поговорить.
Я ей дал обещание, он мне в ответ. Она так решила.
Я заметил, что ленивый человек, которого с места не стронешь, если уж двинулся, то пойдет и пойдет, как раньше сидел и сидел, словно бы ему не так противно двигаться, как тронуться и остановиться. И если появляется трудность, мешает ему двигаться или сидеть, он этой трудностью даже гордится. Анс сидит на повозке, сгорбившись, моргает, мы рассказываем ему про то, как быстро моста не стало и как высоко вода поднялась, а он слушает, и, ей-богу, вид у него такой, как будто гордится этим, как будто он сам сделал наводнение.
Значит, такой высокой воды вы никогда не видели? говорит. На все воля Божья, говорит. К утру она вряд ли сильно спадет.
Ночуйте здесь, я говорю, а завтра с утра пораньше отвезете к Новой Надежде.
Мне этих мулов отощавших стало жалко. А Речел я сказал: «Ты что же, хотела, чтобы я прогнал их на ночь глядя, за восемь миль от дома? Что мне было делать-то? спрашиваю. Всего на одну ночь поставят ее в сарае, а на рассвете уедут».
Ну, и говорю ему:
Оставайтесь здесь на ночь, а завтра пораньше везите обратно к Новой Надежде. Лопат у меня хватит, а ребята поужинают и могут заранее вырыть, если захотят, и вижу, его дочка на меня смотрит. Если бы у ней не глаза были, а пистолеты, я бы сейчас не разговаривал, прямо прожигают меня, честное слово. А потом пришел к сараю, они там расположились, слышу, дочка говорит, не заметила, как я подошел. Говорит:
Ты ей обещал. Она не хотела умирать, пока ты не пообещал. На твое слово понадеялась. Если обманешь ее, Бог тебя накажет.
Никто не может сказать, что я не держу слово, Бандрен отвечает. У меня душа всем открытая.
Какая у тебя душа, не знаю, она говорит. Говорит быстро, шепотом. Ты ей обещал. Должен сделать. Ты Потом увидела меня и замолчала; стоит. Если бы они были пистолетами, я бы сейчас не разговаривал. Ну, и опять завел про это речь, а он говорит:
Я ей дал обещание. Она так хочет.
Но мне сдается, для нее же лучше, если мать похоронят близко, и она сможет
Я Адди дал обещание, он говорит. Она так хочет.
Тогда я сказал, чтобы закатили ее в сарай, потому что дождь опять собирается, а ужин скоро будет готов. Но они входить не захотели.
Благодарствую, говорит Бандрен. Мы стеснять вас не хотим. В корзинке у нас кое-что есть. Мы обойдемся.
Ну, раз ты так печешься о своих женщинах, говорю, я тоже пекусь. Когда мы есть садимся, а наши гости за стол не идут, моя жена считает это за оскорбление.
Тогда его дочка пошла на кухню помогать Речел. А потом Джул ко мне подходит.
Конечно, я говорю. Натаскай ему с сеновала. Мулов накормить и ему дай.
Я хочу тебе заплатить, говорит.