А травка, из-за которой случилась неприятность с деревней Толстый предпочитал называть разгром неприятностью оказалась любимой приправой великанов. Без нее им мамонт в рот не лез. Только она на севере не растет, в отличие от мамонтов. А тут под каждым кустом. И они договорились меняться. Гномы собирают и сушат эту траву, великаны раз в год забирают, и приносят что-нибудь полезное. Бивни тех же мамонтов. Какая польза может быть от бивней мамонтов, обещал придумать Профессор.
Итак, считаем. Великанью угрозу они от деревни отвели, это раз. Полезную межвидовую торговлю наладили, это два. Он возвращались в деревню победителями и спасителями. Возвращались в Старую деревню, Новая была дальше, и зимой дорогу туда не найти. Надеялись, что по такому случаю пороть их будут не сильно. А там никого. Двери выбиты, окна распахнуты, погреба пустые, печки холодные. И ни одного гнома.
Ну что, у нас все как всегда? Толстый отодвинул тарелку, он решил, что с него хватит. Малыш учится летать. Сиди, сиди, птенец неоперившийся, жуй. Профессор неизвестно где шляется. Кто как еще у нас развлекается, пока я тут, Толстый потыкал вилкой в брюкву, пользу приношу? Где Профессор? Кто за него есть будет?
Толстому хотелось, чтобы брюква испортила настроение всем без исключения, как Профессор смел увиливать от пытки едой?
Где он ходит? Не знает, что обедать пора?
Толстый, перестань тарахтеть.
Белочка наколола на вилку кусочек брюквы и рассматривала его с большим подозрением.
Он ходит, ищет.
Что он ищет? Дома мы все проверили. Нету ничего съедобного. Никого из гномов нету, я имею ввиду. Вокруг все снегом завалено, никаких следов. Пока наш орел воспитанный кротами, Толстый похлопал Малыша по голове, не научится летать вверх, а не только вниз, головой на дрова, мы ничего нового не увидим.
А мне кажется, Профессор что-нибудь придумает.
Белочка верила в его способности.
Что придумает? Как из старых половичков компот сварить?
Не знаю. Малыш, ешь, давай, прикрикнула она.
Порцию гадкой брюквы должны получить все.
Да ничего он не найдет. Вот это доедим. Малыш, ешь, давай! прикрикнул Толстый. Кончится этот ужас в тарелке, и будем с голоду помирать. Скорей бы уже, что ли
Заскрипела дверь. В полумраке комнаты, освещенной одним свечным огарком, Профессор показался Белочке бледным. И без шапки. Что без шапки это всем показалось. Значит, шапку он потерял.
Вот, нашел.
Профессор протянул руку, в которой
2
Белка, сунь Толстому брюкву в рот, если можно сырую. Он вообще ни о чем кроме еды думать не может.
Профессор не глядя повесил куртку на гвоздь возле двери, промазал, она упала на пол, Профессор, не заметив, подошел к столу и выложил свою находку.
Это же Это же Маша!
Белочка схватила куклу младшей сестры Профессора.
Ну да. Как зовут, не помню, но это Глашкина кукла. Видишь, рука пришита? Это я оторвал. Привет, Малыш. Получается?
М-м-м, простонал Малыш в ответ.
Ясно. Но ты старайся. Мы в тебя верим.
Ты чего его подзуживаешь? взвился Толстый, ты чему ребенка учишь? И так на улицу невозможно выйти, что бы тебе Малыш на голову не свалился.
А ты чего митингуешь? Острое отравление брюквой? Вместе же с ним начинали?
Профессор подвинул свою тарелку и начал есть, жадно, он не замечал надоевшего вкуса, думал о другом.
Начинали. Я попробовал и понял, что рожденный гномом летать не может. С одного раза, замечу, понял. Толстый почесал почти сошедшую шишку. А этот уже раз пятьдесят с грохнулся, и все намеков не понимает. И не поймет уже, он себе всю понималку отбил.
М-м-м, простонал Малыш.
Вот, соглашается,
кивает. Ешь давай, летозавр, куриная надежда!
Страсть к воздухоплаванью овладела Малышом после исторического первого в истории гномьего народа полета, совершенного им и Толстым. Летели они красиво, высоко, жаль, что не долго. В качестве пусковой установки использовались дикий медведь, царствие ему небесное, и тогда еще дикий великан. Хотите полетать как они? Вот вам инструкция. Проваливаетесь в медвежью берлогу, пугаете медведя до заикания. Когда он из берлоги вылезает, крепко держите его за уши, это важно. Медведя, вылезшего из снега, хватает великан. Не знаю, как вы обеспечите хватание великаном медведя именно в этот момент, это самое сложное в деле полетов на великано-медвежьей тяге, выкручивайтесь, как хотите. Зато дальше все просто. Великан лупит медведем по сосне, вы отпускаете его уши, не спрашивайте в какой момент, это поучится само собой, и наслаждаетесь полетом. Приземляетесь, воткнувшись головой в снег, такова традиция.
Толстый после этого мечтал о памятнике на родине героя. Его родине, Толстого, а не великана. А Малыш, ощутив радость полета, думал, как его повторить. Его прогулки за деревенским забором с тыканьем палкой в сугробы и криками «цыпа-цыпа-цыпа» пресекли, объяснив, что так медведей не добывают. Так к медведям на обед прибывают. А если он медведя и захомутает, то без такой важной составляющей системы запуска, как великан, полет все равно не получится. Тогда Малыш решил опробовать воздушный старт. То есть залезть повыше и спрыгнуть. Что взмахи руками не помогают, он понял где-то с третьего раза. В дело пошли палки и старые простыни. Ходить по улице стало страшнее. Малыш не просто падал с криком, он падал как орущее приведение. Белочка пугалась. Толстый предлагал сбивать его из рогатки. Профессор помогал советом. Сейчас Малыш задумчиво смотрел на поднимающийся над горячей брюквой пар.