Алешка схватил несколько ягод крыжовника, стал вытирать их о рубаху.
Лохматый какой, удивился он. Глянь, весь в волосах. Я такого и не видал.
А какой ты видел?
Покраснел Алешка, сник, голубые глазенки заблестели, забегали.
Обнаковенный, мелкенький. И признался: Он прямо возле проволоки и растет. А в сад я не лазил, присел на Симаковом огороде и наелся от пуза. Никто и не видел.
Не лазь больше, а то Родя из ружья солью стреляет.
А ты?
Шо я? Васька пожалел, что открылся брательнику. Мне дали.
Дали-и! покачал Алешка головой, хитро улыбаясь. Дали-и! Они дадут!
Поначалу Васька хотел и сестру угостить, но тут же раздумал: Танька ябеда, сразу выдаст матери.
Таньке не говори только, предупредил Васька.
Словно почувствовав что-то неладное, из хаты вышла Танька, завопила:
Алешка-а!..
Молчи, шепнул Васька.
Алешка-а!.. продолжала звать Танька.
Васька знал, что она не уймется, пока не найдет Алешку: она «няня», мать всегда ей приказывает следить за ним.
Ну, чего разоралась? выглянул Васька. Тут он.
На чердаке?! ужаснулась
Танька. Вот вам попа-а-адет от мамы. Все расскажу.
Ну и рассказывай, ябеда лохматая! рассердился Васька.
Лохматая? крутанула Танька длинными прямыми волосами. Раз лохматая, расскажу все.
Что все? насторожился Васька.
Што ты на чердак лазил, што ты с собой Алешку туда таскал и што вы там штось делали, перечислила Танька.
Ну и получишь, пообещал Васька и, показав ей кулак, скрылся в черном проеме чердака.
Не успели они догрызть яблоки, как услышали голос матери:
А где ж ребяты?
Где ж На чердаке, сказала Танька. А Васька еще и побить меня грозится.
Мама пришла, прошептал Васька, выхватил у Алешки огрызок яблока, запихал в чугунок, прикрыл соломой.
И маленького туда потащил! ужаснулась мать. Боже мой, ну что мне с вами делать! Целый день на работе болит душа, чую, что-то неладное дома. А мне говорят: успокойся, дети уже большие. А они хуже маленьких. Васька, ну что ты думаешь себе? Упадет ведь ребенок калекой на всю жизнь сделается. Где ты там, маленький мой, иди сюда, я тебе подмогну слезть. Мать встала на лестницу, протянула руки в дверцу чердака.
Облизываясь, Алешка несмело приблизился к проему, встал на четвереньки, пополз задом к лестнице.
Боже мой, ну, если бы не пришла я пораньше, как бы ты слез? Ошарахнулся б, и все. Му́ка мне с вами. И ты вылазь! крикнула она Ваське. Слазь, бить буду.
Сразу бить, заворчал Васька.
А то что ж? Отца нема, слов не понимаешь. Как же с тобой ишо балакать! В школу уже какой год ходишь понимать бы должен, а ты не понимаешь. Она подняла подсолнечный стебель, отломила пустую корзинку, чтобы удобнее держать, и, как только Васька ступнул на последнюю перекладину, стебанула его по спине. Ударила не очень больно, но Васька вскрикнул, спрыгнул на землю и, когда мать снова замахнулась, схватил руками за стебель, не дал себя ударить.
Пусти, идол! рассердилась мать. На матерю руки поднимаешь?
Васька не выпускал стебель, мать рванула его, и хлипкая палка переломилась. Она бросила обломки на землю, заплакала и пошла в хату, причитая:
Вырос, уже не совладаю На матерю руки поднимает Пропал, пропал ребенок
Досадно сделалось Ваське, обидно. Рассердился на мать, на себя: невезучий он какой-то, постоянно его шпыняют. От этого жить даже не хочется, убежать бы подальше из дому и не возвращаться. И Васька снова лезет на чердак, сидит там, думает, думает о дальних странах, где много еды, где люди не дерутся, не бранятся Думает, как бы найти мешок денег и принести матери, а самому умереть. Пусть бы тогда узнала, какой он, Васька, добрый, не жадный, принес все, отдал им, себе ни копеечки не взял и умер
А мать не унималась. Пока еду готовила, все упрекала его:
Вся надежда на старшего. Думала, вырастет, помощником будет, а он вон какой неслух растет.
Сготовила, есть позвала. Васька не отозвался. Вышла во двор нету Васьки. Догадалась:
Опять на чердаке? Да што там медом намазано? Я тебе не раз говорила и ишо скажу: и не затевай ото там! Видела нагородил. Вот время выберу переломаю и повыбрасываю все с чердака. И не думай! Увижу появятся голуби, сразу головы поотрываю. И тебе и им. Так и знай. Самое последнее дело голуби. Появятся все пропало: и школа, и все. Ты погляди: хоть один порядочный человек возится с голубями? Ахромеев што хорошего? Или ты хочешь быть, как Лама? Слазь, обедать будем.
Васька не отозвался.
Ну и сиди, нам больше достанется. Губа толще живот тоньше.
К вечеру только, когда все куда-то разбрелись, Васька вылез из своего убежища, вошел в комнату. На столе он увидел кусочек хлеба его пай и в эмалированной мисочке под тарелкой суп.
Подкрепился Васька, и на душе потеплело. И жизнь уже не казалась ему такой мрачной, какой была до этого. И мать А что мать? Она добрая, заботливая. Гоняет Ваську? А кого не гоняют? Никиту крестная вон как муштрует. А тут еще ничего, жить можно. Когда на работу уйдет так и совсем красота: сам себе хозяин.
МАТЬ
Понагиналась я нынче, спина болит. Тяжелых больных много. Тот стонет и тот стонет, тому подушку поправь, тому «утку» подай. И напарница захворала одной тяжело.