Крестный был дома, выслушал Васькину просьбу, пошел медленно за сарай, где стояла тачка с задранными вверх оглоблями, выкатил. Не любил он давать ни тачку, ни инструменты, но никогда не отказывал Ваське, понимал больше не у кого ему просить.
Бери, да гляди там, поаккуратнее. Посмотрел колеса в порядке. Посоветовал: Будете накладать, назад много не кладите, а то перевесит и оглоблями по зубам может ударить. Вынес мешок, бросил в ящик. Как привезете, так сразу возверни. А то мне тачка тоже нужна будет.
Ладно.
Впрягся Васька в оглобли, покатил. Дорога сухая, тачка легкая, подпрыгивает на мерзлых кочках, погромыхивает. Мать взялась сбоку за оглоблю, помогает.
Не надо, просит ее Васька. Не тяжело. Я сам.
Да я тольки так, держусь, штоб не отстать, говорит мать. Господи, хоть бы мешка два досталось, тогда б мы с капустой были. А то беда прямо: картошка не уродилась, самая крупная с голубиное яйцо, до весны не хватит. А зима долгая. Поганое лето было, дожди не вовремя шли. Самая завязь а тут сушь, вот и спеклась картошка.
Во дворе больницы у топливного сарая толпа очередь за капустой. Люди волнуются мало капусты, но распределили так, чтобы всем хватило. Подошла материна очередь, кликнула Ваську:
Держи мешок. А сама берет кочаны, опускает осторожно. Попался рыхлый, отбросила.
Не выбирай, не выбирай, бери подряд, закричали из очереди.
Все, хватит, сказал мужчина у весов.
Да што ж тут?.. удивилась мать. Ишо ж не полный.
«Не полный»! По полному на всех не хватит. Ставь. Погрустнела мать, потащила мешок на весы. Откинул мужчина
рукоятку, двинул балансир.
Еще маленький кочашок положи.
Обрадовалась мать, кинулась к куче, подняла кочан, положила, смотрит внимательно на весы. Качаются утиные носики весов, будто клюнуть друг друга хотят. Не клюнули, разошлись один вверх, другой вниз.
Хорош, снимай. Следующий.
Взвалили они с Васькой мешок на тачку, поправила мать платок, сказала:
Подожди меня, сынок, я на минутку в палату сбегаю, погляжу.
Да я и сам довезу. Что тут везти?..
Тяжело.
Не, совсем легко.
Ну, ладно, согласилась мать, потрогав зачем-то мешок. Вези потихоньку. Через Баню не вези там гора крутая, через Куликов мосточек ровнее. Привезешь, аккуратно по кочану в сенцах сложишь. Целиком мешок не тащи надорвешься. И опять потрогала капусту. Мало-то как! А будет ли еще, привезут ли надежи никакой. Ну, вези, я до ворот тебе подмогну. Она уперлась сзади в тачку.
За воротами отстала и долго смотрела вслед, пока Васька не скрылся за углом больничного забора.
Везет Васька капусту, легко ему: под горку тачка сама катится, подталкивает Ваську только держи оглобли да смотри, чтобы колесо в водомоину не сползло.
Хорошо у Васьки на душе, весело. Солнышко пригревает, поблескивает в покрытых ледком лужах. И не заметил Васька, когда расквасило дорогу, когда грязь налипать на ботинки стала, когда ноги в стороны разъезжаться начали. Солнце поднялось растопило кочки, дорога заскользила, колеса в большие ошметья грязи оделись. Но Васька не унывает, везет капусту. До мосточка под низок, легко докатит. От мосточка трудновато будет, на горку, но ничего, как-нибудь вытянет, груз на тачке не велик.
Переехал мосточек, остановился отдохнуть, сил набраться. Поднял палку, очистил грязь с колес, чтобы легче было. Посмотрел на горку небольшая, если бы не грязь, запросто можно взобраться. А сейчас попыхтеть придется.
Стоит Васька, соображает, как быть, как лучше везти тачку. Может, съехать с раскисшей дороги на траву на целине грязь на колеса не так налипать будет?
Ничего не придумал, побрел к ручью. Чистая прозрачная вода журчит по камешкам. Ни лягушек, ни тины в воде очистилась, как в роднике. По краям тонкий ледок поблескивает, под ним воздушные пузыри бегают. Спустился Васька к воде, бросил веточку, понаблюдал, как она проплыла подо льдом. Обрушил ногой хрупкий ледок с рваными краями, пустил по течению осколки и снова вылез наверх. Стоит тачка, ждет его. Подошел, впрягся, потащил. Теперь тачка показалась ему вдвое тяжелее, а ближе к горке она делалась все упрямее: то одно колесо попадет в выбоину и Ваську толкнет оглоблей в сторону, то другое. Стал на горку взбираться совсем застопорилось дело: как ни силился, как ни упирался ребрами подошв в землю, ничто не помогло: ботинки скользят, зацепиться не за что, а тачка ни с места. Пока Васька прохлаждался у ручья, дорогу совсем развезло. Теперь ругает он себя, да только делу это мало помогает.
Попытался съехать на траву и совсем застрял: колесо попало в глубокую колею, вывернуть из которой Ваське было не под силу. Вспотел, расстегнул пальтишко, чешет затылок. Взялся руками за грязные спицы колеса, выкатил его кое-как, снова впрягся в оглобли. На траве не лучше: мокро, скользко. Чувствует Васька не справиться ему с тачкой. А что делать? Бросить и пойти Таньку позвать на помощь? Опасно, капусту могут унести. Постоял, постоял Васька, ничего не придумал и снова впрягся в оглобли. Пыхтел, пыхтел все без толку. Поднял голову и, к радости своей, увидел: крестный идет, кричит сверху: