Ох, Васька, не можешь ты без шкоды! погрозила мать. Никак не можешь!
Ниче, ниче, не ругай дужа. Я Микиту сгоряча хлобыстнула веником, а потом пожалела: они ж не нарочно. Это вот когда по чужим садам лазють да с каменюками бегають за голубями то я не люблю. За воровство, сказала Никите, убью! сердито крикнула Ульяна.
Воровство то не дай бог, согласилась мать. Я уж так приказываю, так приказываю: последнее дело воровать. Уйду на дежурство, а у самой душа болит: вдруг, думаю, сманит Илья Ахромеев, полезут к Родиону в сад тот же не пожалеет, из ружья застрелит.
Застрелит, сказала Ульяна. Убьет, и все. А што ты скажешь?
Наговорившись, Ульяна ушла, а мать принялась разливать молоко по стаканам.
Пейте.
Не хочу, заупрямилась Танька, брезгливо перекосив лицо.
Это еще что?
Оно козой воняет, Танька брезгливо оттопырила нижнюю губу.
Подумайте! пропела мать удивленно. Ишо разбирается! Спасибо скажи хоть за такое. Ну, не хочешь как хочешь. Алеша выпьет. Пей, сынок, не гляди на нее. Козье ишо лучче, чем коровье, оно жирнее. Пей вырастешь большой и сильный.
Васька молчал, думал о сухарях, о голоде, о котором часто говорили взрослые. Не представлял он себе, как это бывает, когда совсем есть нечего. Ведь по карточкам дают и хлеб, и крупу, и сахар. Мало, правда, но живут же. И неурожай как он бывает? Все растет каждое лето, не было еще такого, чтобы посадили, а оно не выросло. Спросил у матери про неурожай, как он бывает, почему.
Дождя не будет вот тебе и неурожай. Все посохнет собирать нечего. Дело не хитрое.
А если поливать?
Не наполиваешься. Дождя нема все пересыхает, даже в колодезях вода кудась уходит. Вон и нынче лето какое плохое. Картошка как раз в завязь пошла, цвесть начала, а тут сушь. Она и спеклась, наверно. На огород нынче мало надежи.
А че ж мы сухари не сушим?
Суши, сказала мать просто. У тебя остается хлеб, вот и суши.
Нет, у Васьки хлеб не оставался.
Вот то-то же, качнула мать головой. Не сохнет у нас хлеб. Да на всю жисть все одно не напасешься. Рази угадаешь, с какой стороны он клюнет, тот голод. Ешьте, пока есть, а не будет Как люди, так и мы
Страх, который пережили ребята после опрокинутого куля с сухарями, быстро прошел, жизнь их вошла в обычную колею, одни события наслаивались на другие, и сухари вскоре забылись. Но, к сожалению, ненадолго. Очень скоро им пришлось вспомнить их и горько пожалеть о той «шкоде», которая помогла скормить поросенку сухари.
КАПУСТА
Ночью хватил первый предзимок. Встал Васька утром, сунулся в ведро с водой в сенцах ткнулась кружка в твердую гладь. Заглянул замерзла вода крепко, даже лед пузырем вздулся; ударил по нему железной кружкой, пробить хотел, не пробил, только в том месте, куда ударил, засахарился лед и белые полоски лучами разбежались к краям. Сильнее ударить Васька не решился, пожалел кружку эмаль обобьется. Взял ведро, потащил в комнату:
Смотрите, лед!
Подбежал Алешка, водит рукой по гладкой твердой воде, радуется.
На плитку поставь, советует Танька.
Поставил. Затуманилось ведро, капельками пота покрылось. А вскоре Васька вытащил из него ледяной кругляш, посмотрел сквозь него на окно ничего не видно, хотя и прозрачный. Алешка тянется тоже хочет посмотреть. Отдал ему Васька, вертит малыш хрупкое колесо, не знает, куда его приладить: держать рукам холодно, положить жалко. Вертел, вертел, выскользнул кругляш, разлетелся на мелкие осколки. Земь под ними стала быстро темнеть мокрыми пятнами.
Ну вот, не можете без шкоды, подражая матери, укорила Танька ребят и принялась быстро собирать кусочки льда и бросать их в ведро с углем. Испортили земь.
Ничего, высохнет, успокоил ее Васька.
Оделся, вышел во двор. Акация совсем раздетая стоит, лишь кое-где листочки задержались, висят безжизненно, какие-то припухшие, потемневшие. А под деревом постель из зеленых листьев.
Вот и все, пришел черед и акации, скоро зима.
А на лугу шум, гвалт. Ребята катаются на замерзших лужайках, трут подошвы ботинок. Побежал туда и Васька. По пути бьет каблуками лед в лунках. Разобьет и удивляется пусто в лунках, нет воды, вымерзла.
С разбегу прыгнул на исцарапанную ледяную дорожку, покатился, расставив крыльями руки. Не рассчитал с первого раза, на большой скорости ткнулись ботинки в землю, полетел Васька на хрустящую траву. Не успел подняться, кто-то упал на него. Смех, крик куча мала!
Будто только пришел, а уже бежит Танька, кричит издали:
Васькя-а, иди, мама зовет!
Врет, наверное, откуда матери взяться недавно на работу ушла. Но послушался. Прибежал верно, мать дома, скатывает в трубку мешок.
Катаешься? спросила с упреком. Бьешь ботинки. А впереди зима, в чем в школу ходить будешь? Новых не будет, не жди.
Стоит Васька, молчит, ждет, что еще скажет: не за этим же она пришла с работы.
Иди попроси у Карпа тачку, поедем в больницу там капусту привезли, будут давать сотрудникам. Да побыстрея, а то я только на один час отпросилась. Уроки делал?
Нет ишо
Ну, вот. Скорей на улицу бежишь.
Дак нынче ж выходной.
Выходной. Скольки раз говорила: кончил дело гуляй смело. Ну, иди, иди, а то ж время нема. И мешок ишо один попроси у них! крикнула она вдогонку.