Укол?
Подожди!
Никаких уколов! Дайте лучше попить. Ишь удумали! Вам бы только уколоть здорового человека!
Мне подают стакан, а я не спешу. Следует осмотреться. Комната незнакомая и какая-то неуловимо старомодная. Нет, не «бабушкина квартира», обставлена богато,
в стиле ретро. Я точно не в больнице. И кто эти двое в белых халатах? Хотя вот тот молодой лет тридцати пяти мне вроде как знаком, стоит лыбится. Ну-ка:
Евгений Иванович, что со мной случилось?
Пока не знаем, Леонид Ильич. Поступил вызов, что вы на прогулке потеряли сознание. Мы только начали реанимационные мероприятия, как вы сами очнулись.
Странно, отлично себя чувствую. Переутомился, может?
Возможно. Надо беречь себя в таком возрасте.
Подождите, вы же кардиолог?
Совершенно точно. Было подозрение, но не подтвердилось.
Удовлетворенно хмыкаю:
«Упс, небольшой коллапс вышел!»
Второй врач, что постарше, осторожно высказался:
Вам бы на обследование, Леонид Ильич.
В голове проскрёбывает противно нудящая мыслишка: «Почему они называют меня чужим именем?».
Но вслух заявляю иное:
Надо так надо. Где?
Чазов, а молодой врач это именно он, известнейший кардиолог Светского Союза, осторожно заявляет:
Хорошо бы в нашей клинике. Все проверить на раз.
Почему бы и нет.
Врачи незаметно переглядываются. Удивлены. Во мне же вспыхивают, как будто чужие, но греющие душу мысли:
«Пусть побегают, соратнички! А я посмотрю! Кто-кто?»
Только можно сделать это утром?
Конечно, мы пока все приготовим. Евгений Иванович за вами присмотрит.
Пью воду из высокого стакана и неспешно размышляю. Так и с ума сойти недолго. Или уже я на той стороне подсознания и все это лишь глюки? Любил изучать эту эпоху вот и получай её в дурке. Эфиоп твою мадеру!
Из дверного проема выглядывают два мордоворота и о чем-то шепчутся. Затем появляется смутно знакомая заплаканная пожилая женщина. Её пускают ко мне. Она с придыханием протягивает:
Лёня, ты как?
Хорошо внезапно добавляю. Витя.
«Да что такое со мной? Нужные слова как будто сами из памяти возникают. Я же тут никого по существу не знаю! Крайне странные ощущения. Но не будем спешить. Спешить не надо!»
Ну вот, нахлебался воды и захотелось в туалет. Он тут же рядом. Сначала мне хотели принести утку, но я категорически воспротивился. Генеральный я или нет! Или как сейчас мой пост называется? Припоминаю, что до следующего съезда я Первый секретарь. Два дюжих молодца вежливо доводят до санузла. Хотя ноги слушаются, сам бы дошел. Но вижу, что охрана откровенно напугана. А ничего так, миленько. Санфаянс и сантехника наверняка импорт. Старомодно, но чисто и удобно. Выведя лишнее из организма, осторожно встаю и включаю воду в умывальнике. В нем два вентиля: горячая и холодная. Затем невольно бросаю взгляд в зеркало.
«Мама дорогая!»
Придя малость в себя, хотя эта фраза к данному моменту категорически не подходит, осторожно ощупываю лицо. Свое или чужое лицо? Кому оно в это мгновение принадлежит? Знакомые по тысячам снимков густые брови. Вытянутая, с крупными чертами физиономия. Улыбка? Хорошая, кстати, улыбка. Многих она путала в той жизни. Добряком ведь Ильич отнюдь не был. Достаточно узнать, где, когда и под чьим руководством служил. А времечко тогда было ох какое непростое! Не раз Ильич по тонкому краю прошел. Даже в пятидесятые. Нравы в ту пору почти во всем мире царили откровенно людоедские. Это сказки для дурачков, что только в Союзе людей с легкостью смахивали с политического поля. Везде подобным баловались. И Европа не исключение. Так что, став Первым, Брежнев в течение нескольких лет сожрал всех конкурентов, оставив лишь верных, пусть и недалеких. В этом-то и случилась
основная проблема. Неудобные соратники заставляют шевелить лапками.
В голове никак не смолкала сверлящая мозг мысль: полнейший же бред! У нас тут точно не кино или книга! Какой к чертям я попаданец? Ничего толком не умею, не спецназовец и не красавец с голосом! Что мне здесь делать? Наверняка все окружающие меня видения просто-напросто плод импульсов умирающего мозга, не более. Во всем виновато мое увлечение той эпохой. Потому и случилось эдакое посмертное извращение. Но затем меня нечто бьет под дых. Больно же!
«Мужик, ты просил получи и распишись. Дальше сам!»
Я еле перевел дыхание и осознал. А ведь все по-взрослому. Назвался груздем полезай в банку! Что бы то ни было, но судьба вручила мне призрачный шанс. Кто я такой, чтобы от него отказаться? И как-то разом стало легче. Ноги дрожать перестали и глаз дёргаться. Это же никуда не годится, чтобы Первого Секретаря ЦК КПСС мандраж пробивал! Еще раз глянул в зеркало и хитро улыбнулся. Ну что, здорово дорогой товарищ Леонид Ильич Брежнев! Как же меня угораздило попасть именно в тебя? За какие грехи тяжкие? И что мне теперь со всем этим делать? В полной прострации возвращаюсь в постель. Идрить колотить! Пётр, верни меня взад!
Это была эпоха заката Гигантов, но их задела хватило на то, чтобы вести страну к новым свершениям. Несмотря на все трудности благосостояние советских людей каждый год росло. Жилье строилось, заводы возводились. И что самое главное: ты был уверен в том, что завтра будет лучше. Потому что так на самом деле и становилось. Как бы то ни было, но люди и впоследствии вспоминали время Л. И. Брежнева как стабильное государство с приемлемым социальным обеспечением. В соответствии с проведёнными опросами, население характеризует эпоху 197080-х годов, как один из самых стабильных периодов в социальной сфере СССР. Эпоха без войн и революций. За окраинами уже штормило, но внутри царил относительный покой.