Отрешенно хлебаю ароматный чай с бергамотом, пытаясь припомнить: а есть ли у нас на форуме художественная альтернатива по тому времени? Странно, ничего путного в голову не приходит. Неужели никто до сих пор не сподобился? Щелкаю мышкой, и внезапно ноутбук гаснет. Ёкала мане! Неужели сломался? Затем скоропостижно понимаю, что погас весь свет. В глазах. Вот как, оказывается, люди помирают! Щелк и все! Тромб или инфаркт? Ощущаю лишь, что меня тянет наверх. Здорово, что ли, Петр! Как оно у вас? Куда мне дальше?
Видать, не глянулся я привратнику или тот не привык, что ему столько вопросов задают. Как-то так
Где я? Почему вокруг темно и холодно? Вода, лишь ледяная вода повсюду! Брызнуло холодрыгой в лицо. Она к тому же соленая! Море? Только в этот момент замечаю, что неподалеку кричат и барахтаются в волнах люди, вдалеке грохочет не переставая. Мокрая одежда и обувь тянут на дно. Не хватало еще утонуть в Черном море! Я же отлично плаваю, вон какие заплывы по Днепру устраивал! Впереди что-то ярко взрывается, отчетливо заметны на темном небе огненные трассы. Война? В голове сумбур, видать, от взрыва приложило. Какого еще взрыва? Так это наш сейнер на мину напоролся! Мы с лоцманом метров на десять, как прыгуны с батута взлетели. Вот меня об воду и бахнуло со всего размаху. Заполошно оглядываюсь. Наше утлое суденышко погружается в воду. Вот и приплыли!
Ты что, оглох? Руку давай!
Рядом откуда ни возьмись появился утлый бот, меня, как и других «мореплавателей» затаскивают туда. Немецкие прожекторы нащупали нас, вцепились намертво, а из района Широкой балки западнее Мысхако начала бить артиллерия. Везло пока, били немцы неточно, но от встающих по бокам бурунов бот бросало из стороны в сторону. Меня начинает колотить от озноба. Апрель даже на Черном море не самое подходящее время для купания. Бойцы выжимают одежду и негромко ругаются: «Чертов фриц, проклятый!»
Тоже стягиваю с себя бушлат и китель. Дрожу, как мокрая курица всем телом, еще не понимая, что смерть прочирикала совсем рядом.
Мотобот правит к берегу. Нас ждет плацдарм, и он все ближе и ближе. На нем во всполохах огня заметно движение. Бот зашуршал по дну, и люди начали прыгать на берег. Моментально проявляется плюс нахождения среди военных. Резко зазвучали звуки команды, бойцы слаженно сгружают с борта тяжелые ящики с боеприпасами,
другие подхватывают их на плечи и бегом несутся к укрытиям. Свалив там груз, тотчас несутся обратно. Как мокрые и трудолюбивые муравьи. А с берега уже стремглав тащат на носилках раненых, приготовленных к эвакуации. Все заняты и не думают об опасности. На том и стоит армия!
Пологая прибрежная полоса покрыта галькой, дальше виднеется извилистая круча, изрытая нишами. К ним-то и надо проскочить, чтобы укрыться от огня, а затем, забравшись еще на пару десятков метров вверх, прыгнуть в траншею, ведущую вглубь «Малой земли». Откуда у меня взялось в голове это слово? И где я? И главное зачем? Рядом что-то гулко бухает, меня кто-то хватает и тащит дальше. Понимаю лишь одно: мы в смертельной опасности и стоит спрятаться. Но вместо ожидаемого страха внезапно возникает жажда деятельности. Обстрел, грохочущие звуки боя, все это пугающе, но знакомо. Не впервой! Я сюда не просто так с неимоверными трудностями добирался.
Откуда-то из темноты выныривает незнакомый морячок, тащивший тяжелый груз:
Помоги немного, братишка. Для всех несу!
Давай! Где штаб, знаешь?
Не боись, доставлю по назначению!
В темноте белеют его зубы. Пока тащили ящик, весь упарился, но зато согрелся. Звуки боя никуда не делись, нагоняя в душу тоску. Неужели канонада здесь никогда не утихает? Внезапно совсем близко рвет землю, на нас сыпятся комья земли, камни, нежданно становится трудно дышать.
Воздуха, воздуха!
Подрываюсь с постели, судорожно вдыхая.
«Дышу! Дышу!»
Крепкая рука возвращает голову обратно на подушку.
Лежите, Леонид Ильич. Не вставайте!
Понемногу зрение возвращается, как и ощущения. Пребывать бестелесным духом странновато. Здесь же светло и тепло. Вокруг меня люди, много людей. Это больница? Врачи? Или Скорая помощь? Не сразу понимаю, что-то здесь не так. Как будто ощущаю себя не собой. И почему врачи в белых халатах? Скоропомощники давно имеют другую форму. Я-то уж знаю, не раз их вызывал. И кто те люди, что толпятся за медиками? Ох, как сложно думать! В башке каша, в глазах чертики прыгают. Голова обессиленно падает на подушку.
Ему плохо! Евгений Иванович, что делать?
Давление, пульс?
Внезапно на заднем плане раздается женский вопль:
Лёня
Виктория Павловна, вам надо выйти. Лишние все из комнаты!
«Надоели! Кончайте уж этот бездарный спектакль!»
Хватит! Все со мной нормально. Подумаешь, чуть отключился.
Голос ворчливый и как будто не мой, но на данный момент остро понимаю, что точно не при смерти. Натыкаюсь на удивленный взгляд молодого мужчины в белом халате. Тот поворачивается в сторону:
Что?
Пульс чуть учащен, давление отличное!
Леонид Ильич, как вы себя чувствуете?
Хорошо. Дайте еще подушку, хочу присесть. Так дышать легче.
Сейчас.
Здоровый увалень по команде помогает принять мне удобное положение. Так-то лучше! Закрываю глаза и пытаюсь войти в Дзен. Надо как-то разогнать кружащуюся муть в голове. Хм, а ведь мне и в самом деле лучше. Напрочь исчез привычный шум в ушах, дыхание нормализовалось. Что за ужас такой мне приснился с войной? Да, и почему меня называют Леонидом Ильичом Это что такое вокруг творится?