Михаил Семёнович? испуганно сказал Митя в трубку, это Митя. Всё хорошо. Я иду домой. На днях обещаю закончить работу! Во что бы то ни стало! Я исправлюсь! Что вы говорите, я плохо слышу?
Глава 2
Понял. Да-да, конечно. Поверьте мне, я не подведу.
Он убрал телефон и вытер пот со лба. Испуг на его лице проходил медленно. Чтобы успокоиться, Митя начал глубоко дышать. Я отошёл подальше и тоже достал телефон, чтобы не выглядеть подозрительно.
Придя в себя, Митя отправился дальше по направлению к метро. Я шёл за ним следом, но больше ничего не происходило. К Мите вернулось прежнее злобное выражение лица, но страх не исчез, поэтому улыбка выглядела полной отчаяния.
Что это за жуткий Михаил Семёнович, так напугавший лаборанта? И что он должен сделать?
Митя спустился в метро и зашёл в вагон. На этом слежка закончилась. Ехать с ним смысла не было. Слишком опасно, да и вряд ли ли узнаю что-то ещё.
Я вернулся в машину. Вика откинувшись на сиденье, сидела с закрытыми глазами, будто спала.
Очень странный тип, сказал я. Когда его не видят знакомые, лицо становится злобным. На людей смотрит, как на свои рисунки в блокноте. Созванивался с каким-то Михаилом Семёновичем, обещал бегом выполнить работу. Его он страшно боится. Пресмыкался перед ним, просто кошмар.
Главный сектант?
Не знаю
А что за работа?
Тоже непонятно. Наверняка сделать какого-то монстра Чем ещё Митя может быть им полезен?
Ладно, сказала Вика. Над этим мы подумаем, сейчас надо набрать Левшину и сообщить, что дело закрыто. Валентин Палыч всю голову забил.
Звони!
Вика набрала Левшину.
Всё закончилось, сказала она. Роман больше не уголовник. Прокуратура дала указание прекратить уголовное дело. Мы победили.
Левшин ей что-то долго говорил в трубку, потом она ответила:
Сейчас посоветуюсь с Павлом.
Владимир Петрович просит приехать к нему.
Поехали, пожал плечами я. В чём проблема.
Через час будем, произнесла Вика в телефон.
И мы направились в поместье Левшина.
Нас встречали как героев. Все шлагбаумы и ворота открыты, Левшин стоял на автомобильной стоянке и ждал.
Не могу поверить, взволнованно сообщил он, Признаюсь,
был настроен пессимистично, и не сдавался только потому, что не умею. Огромное вам спасибо. Чудеса всё-таки случаются в наше жестокое время. И это только ваша заслуга.
А где Роман? спросила Вика.
В спортзале. Тренируется. Говорит, что начал новую жизнь. Без наркотиков, клубов и девчонок.
Насчёт девчонок он, скорее всего, погорячился, рассмеялась Вика.
Разумеется, улыбнулся Левшин. Но в остальном думает правильно. Пойдемте к столу. Объясните, как всё случилось. Поужинаем втроём. Больше в доме никого, кроме Романа, а он пока не заслужил сидеть за столом со взрослыми людьми. Пусть доказывает, что стал другим человеком.
Особенно понравился Владимиру Петровичу прокурор.
Какой интересный человек. И ничего, что слегка сумасшедший. По крайней мере, с ним есть о чём поговорить
Но подчинённым его завидовать сложно, вставил я.
Это да, расхохотался Левшин. Рискованное дело работа в прокуратуре. Ну ничего, пусть развивают реакцию. Как бы мне с ним познакомиться? Подарю ему коллекцию метательных ножей.
Вас тогда воздненавидят все, кто там работает, улыбнулась Вика.
Да, верно, согласился Левшин. Особенно, если в коллекции будет сто ножей.
Пока мы разговаривали, официанты меняли блюда. Такого я ещё не ел, и даже в дорогих ресторанах. Особенно потрясла меня рыба с чудовищными клыками. Даже не знал, откуда она и как называется. Не пиранья, пострашнее, хотя наверняка тоже с Амазонки. Специально для Левшина их поставляют или можно где-то в Москве купить? В магазинах я их не видел.
Скорее всего, не по тем магазинам хожу. А так приобрёл бы. Живую. И подкинул бы в аквариум к прокурору. Пусть она съест его пираний. А потом кого-нибудь из сотрудников, а лучше двух.
Я прокурорских ещё со времён полиции недолюбливаю. Большей частью они высокомерные снобы и считают себя белой костью. И, к сожалению, оправданно. Полномочий у них тьма. Боятся они только Комитета Имперской Безопасности, наверное, единственной организации, которая при желании и наличии улик может доставить им серьёзные проблемы. Вплоть до возможности отправиться за решётку. Хотя это происходит редко. Скорее, всё ограничивается увольнением.
Правоохранительная система Российской Империи джунгли, в которых каждый пытается сожрать другого. А над всем этим Император. Вот только не знаю, понимает ли он, что происходит на самом деле.
А можно мне увидеть Романа? спросил я, когда после ужина мы прошли в кабинет Левшина.
Да, конечно, ответил он. А мы пока с Викторией обсудим, что нам делать с заводом.
Левшин позвонил слуге, и тот проводил меня.
Спортзал оказался громадным куда больше моего, в который я эпизодически захаживаю, хотя там тренируются десятки людей, а здесь, судя по всему, только Роман. Сейчас он сосредоточенно молотил боксёрский мешок, даже не сразу заметил, что в зале появились люди.
Увидев меня, обрадовался и побежал навстречу. Стянул перчатки, поздоровался.
Уголовное дело прекращено, знаешь об этом? спросил я.
Конечно! Отец сразу сказал. У него даже слёзы появились. Это на вид он железный, а на деле совсем нет. Не знаю, как вас благодарить.