Он торопливо кивнул.
Мы направились к выходу из чайханы.
Можешь оставить себе, напоследок сказал я Джамилю, кивнув на камеру, стоящую у ножки стола.
На улице Муха стал терять равновесие. Его зашатало, старлей схватился за грудь, стараясь продохнуть.
Я тут же подлез ему под руку.
Что случилось? недоумевающий Волков тащился за нами, совершенно не понимая, что происходит. Ему плохо? Плохо?
Сюда Давай в тенёк, подальше от жары, приговаривал я Мухе, полностью потерявшему самообладание.
Мы зашли в узкий переулок между домишками, остановились в тени большого, полусухого абрикоса, растущего в чьём-то дворе, за дувалом.
Я усадил Муху на какой-то шлакоблок, валявшийся там. Сам опустился рядом.
Что с ним? тут же оказался рядом и Волков. Товарищ старший лейтенант, что с вами?
Смотри на меня, позвал я Муху.
Тот никак не отреагировал. Он только опустил голову между колен и прерывисто, отчаянно дышал.
На меня Я схватил Муху за ворот, заставил выпрямиться, чтобы распрямить диафрагму. Смотри, ну
Муха заглянул мне прямо в глаза. Но взгляд его всё ещё оставался стеклянным, словно у куклы.
Дыши. Глубоко. Носом, сказал я отрывисто. Носом, слышишь? Сосредоточься на дыхании. Вот так. Хорошо.
Вдо-о-о-о-х, вы-ы-ы-ы-дох
С горем пополам я смог заставить Муху правильно дышать. Со временем его взгляд прояснился.
Воды Воды бы проговорил он, медленно успокаиваясь.
Волков тут же сунул ему свою фляжку.
Муха трясущейся рукой открутил крышку. Стал пить. Пил долго и громко. Жадно.
Когда закончил, вылил остатки воды себе на шею и голову. Отряхнул короткие волосы.
Что произошло? Что такое? спросил Волков, всё ещё тараща на Муху ничего не понимающим взглядом.
Провалился наш допрос. Вот что, сказал я кисловато. Товарищ старший сержант схватился за оружие и чуть не застрелил информатора. Теперь Джамиль работать с нами не будет. Да и другие информаторы тоже. Весть о том, что шурави угрожают простым людям оружием, распространится по кишлаку быстро.
Лицо Волкова вытянулось от изумления.
Муха поднял на меня глаза. В них я прочёл то, чего, если честно, не ожидал увидеть вину.
Да, в тёмно-карих радужках командира взвода поблёскивало осознание собственной вины. Осознание того, что же он только что натворил.
Я Я не знаю, что на меня нашло пробурчал Муха. Какая-то пелена на глаза упала и
Он не закончил, вместо этого уронил голову и помассировал глаза.
И что теперь делать будем? спросил Волков, водя взглядом от меня к Мухе. Какие будут ещё указания?
Замком застыл, уставившись на Муху.
Товарищ старший лейтенант? Что делаем? Уходим?
Уходить нельзя, покачал я головой. То что произошло только что, может обернуться кровавыми последствиями для агитотряда. И раз уж мы заварили эту кашу, её нам и расхлёбывать.
Думаешь Волков насторожился. Думаешь, они придут мстить? Думаешь, возьмутся за оружие?
Могут. Во всяком случае, теперь у них есть на один повод больше, сказал я.
Волков засопел. Лицо его сделалось серьёзным, а взгляд твёрдым.
Если надо будет, будем защищаться сказал он решительно.
Ты был прав, Селихов, вдруг зазвучал тихий голос Мухи.
Мы с Волковым молчали, ожидая, что же он хочет нам сказать.
Помнишь твой рассказ про полковника Валынского? Вот теперь, кажись, я тоже сплоховал
Что сделано, то сделано, ответил я Мухе. Обратно уже не воротишь. Теперь надо думать, как действовать дальше.
И как мы будем действовать дальше? спросил Волков.
Взгляд его снова стал заискивающим. Но теперь направлен он был не на Муху, как обычно, а на меня.
Есть мысли, я вздохнул. Хотя теперь нам придётся туговато.
Да, Бледнов кивнул. Пришли с агитотрядом, чтобы узнать что-нибудь про Муаллим-и-Дина.
Замполит сидел на низенькой табуретке. Он нянчил дочку, аккуратно покачивая её на колене и время от времени сюсюкая.
Анахита же присела на мягкие подушки, что лежали на полу у стены. Обычно это место занимал её дедушка, но пока старика не было дома, место пустовало.
Рыщут тут как ищейки, продолжал Бледнов. Матёрые мужики. Я с ними познакомился, когда они привезли на заставу своего раненого.
Маленькая Катенька, сидевшая у него на коленях, весело хихикала, когда отец строил ей рожицы. Потом Бледнов достал свою карманную расчёску. Приложил к губам, словно усы, и смешно пошевелил ею. Скосил глаза.
Девчушка весело рассмеялась, потянувшись к «усам» папки. Тогда Бледнов вручил ей расчёску, и девочка принялась играть с нею, будто бы это была не расчёска вовсе, а погремушка или любая другая весёлая игрушка.
Ты редко приходишь в последнее время, вздохнула Анахита и поправила длинные чёрные волосы. Потом подалась вперёд, сложила руки на бедре любимого, нежно устроила на них голову. Вздохнула.
Они помолчали.
Ну что ты? Бледнов аккуратно приподнял Анахиту за подбородок. Я же был только позапрошлым вечером.
А до этого не приходил неделю.
Служба, вздохнул Бледнов. У командира ещё получается меня прикрывать, но сама понимаешь Слишком часто бывать мне тут нельзя. А то пойдут слухи
Слухи уже идут, вздохнула девушка. Тебя тут видели. Дедушка говорит, что соседи спрашивали у него о тебе. Он сказал им, что дружит с тобой. Что ты приходишь к нему поиграть в нарды и почитать книги. Но на дедушку уже смотрят косо. Он же грамотный, долго работал с советскими инженерами в Кабуле. Думают он доносит шурави.