Способ борьбы с вышеописанным злом банален: изгнание этих веществ из организма, избавление от них, тем более что грань между понятием «очень толстый» и «нормальный» весьма условна. Единственный выход высушивание, удаление «излишков», выведение их наружу, «устранение вздутия», различные порошки, «горечи», «вяжущие» средства, призванные ограничить содержание влаги и сделать кожу крепче. Такими методами, например, в 1135 году лечили Людовика Толстого. Сугерий настаивает на сжатии, отдавая должное мужеству короля, вынужденного принимать «самые крепкие и неприятные микстуры», сильнейшие «горечи», призванные лучше высушивать его внутренности . Таким образом, стягивание сочеталось с удалением вредных веществ.
Остается сказать о лечении отеков, иногда производящем более сильное впечатление, но в конечном счете похожем на вышеописанное: выпускание воды и воздуха. Фламандский хирург Жан Иперман придерживается «общих рекомендаций»: предписывает кровопускания, банки, слабительное, «горячие компрессы с петрушкой и шильной травой» традиционные средства для удаления вредных веществ из организма. Ги де Шолиак описывает лечение «нарывов»: выходящие из них «газообразные вещества распространяются по всему телу» . Врач подчеркивает два направления лечения: диета, ограничивающая поступление в организм «паров мяса, возникающих вследствие его нагревания» , с другой стороны применение «испаряющихся» веществ, которые «извлекают» излишний воздух. Приемы лечения могут быть весьма болезненными: на конечностях, предварительно связанных «сверху и снизу», «бритвой» делаются надрезы, чтобы дать выйти лишнему воздуху, после чего раны обрабатываются маслами и мазями, способствующими лучшему натяжению кожи . Таким образом, «пары» быстро высвобождаются, как если бы они находились в какой-то емкости под давлением.
Представления о воздухе и воде, образы бурдюков и емкостей, а также необходимость стягивания кожи предполагают лечебные действия, но точных указаний на состояние больных не приводится. Зато метод прост: дать излишкам выйти. Это показывает, что похудение никогда не казалось проблемой: «иссечение» должно было решить все. Оно гарантировало успех за исключением, вероятно, случаев, когда болезнь была слишком запущена.
Глава 3. Горизонты вины
В то же время ничего или почти ничего не говорится о границе между «толстым» и «очень толстым». Почти ничего не сказано об их явной диспропорции. «Прочность и крепость фигуры» Вильгельма Завоевателя (XI век) долго воспринималась как признак силы, но внезапно мнение изменилось на противоположное, и его избыточная полнота стала свидетельством слабости. То же самое можно сказать о французском короле Филиппе I, современнике Вильгельма, тело которого, некогда бывшее изящным (elegantis corporis sanitate ), полностью оплыло, и его формы перестали быть различимы.
В период Высокого Средневековья меняется взгляд именно на ту полноту, что была вызвана перееданием. Обычная полнотелость все чаще подвергается критике. На толстых людей начинается давление, появляются различные критерии полноты. Во многих культурах жирных людей проклинают: в первую очередь церковь начинает проповедовать умеренность и сдержанность, вслед за ней врачи заявляют об опасности жира и, наконец, при средневековых королевских дворах возникает культ изящества.
долгого времени царившая в аббатствах и применяемая к тем, кто там жил, в конце XII и в XIII веке постепенно распространяется на города, которые тоже изменились. Расцвет городов , начавшийся в конце XII века, обновил общину. В городах изменились общественные отношения. Проповеди распространяются все шире, и «сдержанность» становится образцовым поведением для мирян. Назидания нищенствующих монахов звучат громче, упрощаются, делаются более понятными: за злоупотреблением едой идут другие грехи . Отсюда образы, выведенные в длинной поэме о «ссоре конечностей и живота» Иоанна Солсберийского, епископа Шартрского (ум. 1180), где живот описан «распухшим и полным заразным воздухом», «мешком, набитым отбросами», «грязной бездонной бочкой», «позорным брюхом», «раздутым сосудом» . Вывод прежний: живот неотделим от остального тела, он его питает, «поддерживает». Однако эти тексты чрезмерно суровы.