Картина безудержного поглощения пищи это, конечно, мечта, но в то же время символ: «В обществе, управляемом военными, в котором мифологизируется физическая сила, сильный ест досыта. Кто много ест, тот властвует над остальными» . Отсюда предпочтения, отдающиеся не только количеству, но и определенному типу еды: например, мясо предпочтительнее растительной пищи, а кровь важнее волокон. Старый крестьянин Гельбрехт, герой стихотворной повести Вернера Садовника, написанной в XIII веке, питается в основном хлебом и то же самое предписывает сыну, считая, что мясо и рыба больше подходят для стола сеньора . В то же время врач Альдебрандино Сиенский, живший в XIII веке, настаивает на белковой пище, потому что она «питает лучше», позволяет «накопить жирок» и «придает сил» . Она создает плоть и жир. Отсюда разнообразие животных куры, цыплята, каплуны, гуси, бараны, свиньи, ягнята, мясо которых подается на стол во время краткого пребывания королевы Петронилы Арагонской в епископстве Валлес-Ориенталь в Барселоне в 11571158 годах . Убежденность в этом происходит как от обилия, так и от природы продуктов. Количество и качество пищи животного происхождения должны были придавать телам силы
и крепости, хотя действительность не всегда соответствовала такой картине: в выгребных ямах, принадлежавших сильным мира сего, не так и много останков животных, кости оленей, например, составляют «только» пять процентов .
Наконец, престиж полноты подтверждается престижем медведя. В легендах о короле Артуре медведь это символ величия. Он мощен и силен, тяжел и в то же время ловок. Мишель Пастуро упоминает тексты XII века, превозносящие образ медведя: внешняя тяжеловесность этого зверя сочетается с ловкостью, стремительностью движений, способностью обходить препятствия . Медведь всеяден, как и человек; он способен стоять прямо, на двух лапах; у него множество положительных качеств: он ловкий и мощный, быстрый и массивный. У него образцовая тяжесть, можно сказать королевская. В легенде о «короле-медведе» рассказывается о ребенке из высокопоставленной семьи, который, прежде чем сделаться королем, волею тяжелых обстоятельств оказался вскормлен молоком медведицы, «покрылся шерстью и стал сильным, как зверь» .
Простое, но очень показательное действие, повторявшееся тысячу раз: когда графа де Фуа в 1391 году разбил апоплексический удар, придворные и прочие слуги, чтобы вернуть его к жизни, пытались вложить ему в рот «хлеб, воду, специи и всяческие укрепляющие снадобья» . Им казалось, что изобилие еды восстановит его силы и способность двигаться. Другой иллюстрацией может послужить сама жизнь графа и его великолепная еда: «столы, ломящиеся от яств» , длительные трапезы, изобилие блюд и напитков, стремление к «наслаждениям» . Восхищенный этими излишествами Фруассар напрямую связывает их с величием графа.
Символом обжорства становится глагол «лизать» (lécher), и обжор начинают называть «лизунами» и «лизуньями»: опять мы видим, что речь идет о поведении, а не о фигуре, то есть излишняя полнота не считалась позором. Впрочем, очень быстро начинает критиковаться аппетит как таковой, влечение, эротический интерес иначе говоря, моральная сторона, а не линии тела. Оскорбление «лизун» бросается мужчине, сожительствующему с замужней женщиной, в прозаическом «Ланселоте», тексте из цикла о короле Артуре. В прологе то же оскорбление адресовано и Гавейну таким образом разоблачается его чрезмерная склонность к любовным похождениям и получению разного рода удовольствий . Здесь, в первую очередь, важен выход за рамки нормы поведения в плане отношения к вещам и людям, а не физическая характеристика.
Сюда же следует отнести и старофранцузские слова cras и crais, вероятно отдаленно связанные с полнотой и жиром. Однако здесь преобладает отвращение к мерзости, а не неприятие тяжеловесного: по уверениям Николь Гонтье, подробно изучившей средневековые оскорбления, в данном случае по-прежнему видны моральные аллюзии, а не критика внешнего вида . Впрочем, слово cras очень быстро превращается в croy и передает оттенок безнравственности: выражение croy chosa обозначает ужасную распутницу, презренную женщину, не подчиняющуюся никаким правилам странную бродяжку.