Следует добавить, что история полноты это и история отношения к формам тела и их использованию. На протяжении долгого времени, в отсутствие измерений и точных критериев, ориентиры остаются размытыми, нет промежуточных стадий и четкого разделения между «нормальным» и «очень толстым». Терминология
складывается веками, ведется долгая игра с диминутивами: в XVI веке в ходу будут слова «жирненький» и «пухленький», в XVII веке «толстячок» и «пузанчик»; позже появится шкала для измерения, несмотря на всю их неизбежную неточность, определятся фазы полноты и будут сделаны попытки их конкретизации. Для определения этого явления появлялось все больше слов, а значит, взгляд на проблему становился острее, хоть и оставался весьма приблизительным, а с точки зрения современных критериев разочаровывающим. В результате «Медицинский словарь», вышедший в свет в 1827 году, уверяет, что у тучности «множество степеней» . Изучение истории тела включает в себя работу по оценке внешности и ее истолкованию.
Именно благодаря этому уточнению критерии массы тела и их систематические расчеты, начавшиеся в конце XIX века, становятся обыденностью. Одновременно с этим наблюдатели и исследователи более четко осознают особенности телосложения. Понадобится время, чтобы в XX веке в домах появились весы: новое требование поддержания собственного тела в порядке делает очевидным необходимость следить за весом. Сегодня весы повсюду, их присутствие стало почти «естественным», само собой разумеющимся, и это позволяет забыть, насколько совершенной теперь стала оценка веса. Стоит ли упоминать, что именно этот более пристальный взгляд на проблему, его диверсифицированность и индивидуализация лежат в основе истории тучности.
В западных обществах создаются различные тактики поддержания массы тела, ведется борьба с полнотой, и неявный приоритет отдается практикам похудения. В современном мире эти практики развиваются и становятся разнообразнее; оказывается, «борьба» с весом вещь отнюдь не новая. Эта борьба идет на фоне незаметного уточнения суждений о формах тела. На протяжении долгого времени основным принципом этой борьбы было принуждение плоти: использовались всевозможные корсеты, утягивающие пояса, шнуровки. Формы тела, таким образом, должны были подчиняться и уступать очень жестким воздействиям. Итак, перед нами не что иное, как архаичные представления о теле как пассивном комплексе, податливом предмете, который можно исправить самыми простыми механическими воздействиями.
Наконец, у этой борьбы с полнотой есть характерная особенность, малоизученная в историческом плане и в то же время весьма знаменательная: желаемое похудение не всегда достижимо и порой невозможно. Нельзя сказать, что результат всегда оказывается призрачным. Благодаря достижениям науки удачных случаев становится больше, однако много и безуспешных попыток: лишний вес оказывается неизменным, несмотря на комплексное лечение. Если же похудение кем-то навязывается, становится обязательным, то возникающие на его пути препятствия могут вызывать озабоченность и нарастающую тревогу. Стигматизируется уже не тучность, а бессилие, неспособность измениться. Критика становится более психологической, более интимной: осуждается не обжорство или неуклюжесть, а неспособность взять себя в руки, овладеть собой, шельмуется «бесстрастное» отношение к уродливому телу, несмотря на то что «все» говорит о том, что это тело должно измениться. История ожирения это также история «бездействия», «вялости»; на Западе тело всегда оказывается связанным с личностью человека, но оно ускользает от попыток, с виду простых, переделать и изменить его. Тут может появиться совершенно особая фигура тучного человека, которого царящие в обществе стандарты худобы и трудности в соблюдении этих стандартов обрекают на какие-то уникальные страдания . Интересно отметить, что эти страдания легче демонстрируются в обществе, где психологическая обстановка позволяет людям вести доверительные беседы.
История ожирения это в первую очередь история разных форм преследования толстых людей, со всеми культурными аспектами и социальным неприятием подобного явления. Также это история особых трудностей, переживаемых тучным человеком: его горести усиливались из-за навязываемых стандартов и растущего внимания к психологическим страданиям. Наконец, это история необычности тела, которую общество отказывалось принимать и которую нельзя изменить усилием воли.