Рабле доводит количество «жирных» намеков до полного насыщения ими текста. Вот одна из обычных трапез Гаргантюа: начинал он «с нескольких десятков окороков, копченых бычьих языков, икры, колбасы и других навинопозывающих закусок. Тем временем четверо слуг один за другим непрерывно кидали ему в рот полные лопаты горчицы; затем он единым духом выпивал невесть сколько белого вина» . Всю эту бесконечную пищу он поглощает шутя, пока не начинает «пучить живот».
Бероальд де Вервиль несколькими десятилетиями позже в своем самом известном произведении «Способ выйти в люди» превозносит мир, где все «жирное» даже в постные дни: невообразимые количества еды, «утрированные» персонажи, как, например, «Мсье Великий пост» типический персонаж, олицетворяющий худобу, ставший таким толстым, что «жир вытекает у него из глаз, как блохи, прыгающие в холодную печь» . Вервиль сводит удовольствие к фарсу, подтверждая, что бесконечное чревоугодие и в Новое время никуда не исчезло.
В начале XVII века почти ту же самую роль играет герой Сервантеса Санчо Панса. В его грубоватых шутках порой высказываются реалистичные земные суждения: «разумная» уверенность в том, что туго набитый желудок дает возможность наслаждаться жизнью. Внешность его говорит сама за себя: «толстый живот, короткое туловище и длинные ноги» , , и он постоянно ест: «Давайте-ка все жить и кушать в мире и согласии» . Наконец, спор о еде, которая должна быть «полезной для сердца и мозга» , имеет терапевтическое значение. Управляя своим воображаемым островом, Санчо даже бросает в тюрьму врача, который как будто бы слишком «сдержанно» относится к мясным яствам и напиткам . Это способ извратить медицинские предписания того времени.
Следует, однако, остановиться на этом образе, который как никогда ранее демонстрирует неоднозначность полноты . Этот великий роман вывел проблему толстяков на свет божий. «Толстый» крестьянин, повышенный в чине до «оруженосца рыцаря», одновременно «тупой» и хитрый. Он плут и смотрит на вещи реально: «Я немножко себе на уме и не прочь иной раз сплутовать» . Во множестве сцен банальный прагматизм Санчо, которому свойственны «простота от природы» и любовь к моментальным удовольствиям, который предпочитает есть, а не мечтать, противопоставляется странному поведению его хозяина. Его шарообразность карикатурно противостоит худобе, противопоставляя полету воображения земные житейские истины:
Я не собираюсь ни с кем сводить счеты и ввязываться в разные истории моя дражайшая половина меня поджидает, я только поем, а потом вернусь и удовлетворю вашу милость и всякого, кто только ни пожелает
В начале Нового времени в литературных текстах и на иллюстрациях к ним толстяки представлены в смешном виде. Например, в эротических сочинениях присутствует стремление изобразить нескончаемый круговорот плоти, чтобы передать всю полноту тактильных и чувственных ощущений. Брантом упоминает женщин «толстых, жирных, мясистых, рыхлых», невероятная полнота которых невероятно соблазняла , а пухлая плоть делала интимные ощущения более реальными,
создавала образ силы. Толстые персонажи фигурировали в не всегда пристойных произведениях писателей XVI века: например, «возчик», герой седьмой из «Ста новых новелл», который во время беспокойного путешествия спит в кровати со своими хозяевами, «возбудился, как молодой жеребец», прижимаясь к «толстому заду» женщины. Или, того паче, простолюдины в безрукавках с картин Брейгеля, пляшущие или собирающие урожай в поле, с мощными костяками и обильной плотью . Или крестьянка Дюрера, чьи весьма округлые формы в трактате о пропорциях начала XVI века противопоставлялись утонченным канонам изысканных изображений.
Тем не менее эталоны коренным образом изменились. Толстяк теперь лишь ностальгически веселый контрастный фон для изображения модных утонченных фигур. Тот же Брантом описывает «изящество тонких талий» в качестве примера совершенной красоты. «Стройность» также становится главным достоинством, с точки зрения старого доктора, влюбленного в пятнадцатилетнюю служанку в новелле Чинцио Джиральди . Оппозиция «толстый стройный» явно присутствует в рассказах XVI века например, в новелле Джанфранко Страпаролы, написанной в 1553 году. Простоватый юноша Касторио восхищается краснорожим Сандро, крестьянином из Кариньяно, который «так растолстел, что стал похож на кусок сала» . Потеряв голову от зависти, Касторио спрашивает крестьянина: что ты сделал, «чтобы стать таким толстым»? В ответ прозвучало чудовищное предложение, но молодой дурачок с ходу принял его: удаление яичек опытным хирургом. Крайне болезненная операция прошла успешно. Касторио разжирел, «как того хотел» . Смысл этого действа высмеивание «бедняги» , который пострадал дважды: во-первых, испытав ужасающую боль, во-вторых, добившись смешного результата. Безмозглый юнец заслуживает сочувствия.