Не слышал от него жалоб, Храбр дернул плечом и посмотрел на сестру.
Станет он тебе жалиться, как же! она всплеснула руками. Скорее
от усталости упадет!
Сестра прикусила губу и замолчала, видя, что разговор был не по нраву брату и переубедить его, коли он стоит на своем, она все одно не сможет.
Ты в избу к себе вернешься? помолчав немного, спросила она и улыбнулась, когда Храбр кивнул. Вот и славно, передашь Твердяте да Нежке угощение, Услада вытащила из печи еще один противень и принялась разрезать пополам сладкий медовый пирог. А сам можешь и не есть, коли не по нраву! с нажимом произнесла она, зная, что брат будет недоволен. Но от сестрицы старшей гостинец детям передай.
Она завернула половину каравая в рушник и перевязала платок на голове, заправляя под него светлые, пшеничные волосы.
Вуйко Храбр! в горницу с радостным визгом влетел мальчишка четырёх зим отроду и сразу же бросился к сидящему мужчине, залезая ему на колени.
Вошедший следом за ним Белояр нахмурился и строго цокнул, одергивая сына, который требовал, чтобы дядька покачал его на коленях.
Бажен! Иди подсоби матери на стол накрыть, Белояр поставил мальчика на пол, подтолкнул в сторону жены и обнял Храбра, стукнув пару раз по спине. На тебе лица нет, негромко произнес он.
Дурные нынче вести, ответил мужчина, поморщившись. Не при ней.
Они вдвоем взглянули на Усладу, снимавшую с полок деревянные миски, и на Бажена, крутившегося подле матери, больше мешавшего, нежели помогавшего.
Ну, пора и честь знать, сказал Храбр, поймав взгляд сестры. Он взял со стола сверток с пирогом, потрепал сестрича по волосам и направился к сеням.
Я провожу, Белояр кивнул жене и быстро вышел следом.
Храбр стоял на крыльце, вцепившись ладонями в перила и сжав кулаки столь сильно, что побелели костяшки.
К Зоряну заходил давеча днем, начал говорить он, с трудом выталкивая каждое слово. Этот ублюдок так скалился маслянисто, про Твердяту да Нежку спрашивал. Мол, не страшно ли им одним в избе, меня-то днями в ней бывает, мало ли что случится. Не боюсь ли оставлять их после того, что с родом моим стало Храбр едва не рычал, с ненавистью глядя перед собой.
Он помолчал немного и вскинул на Белояра ожесточенный, озлобленный взгляд.
Я его своими руками удушу, коли с детьми что дурное приключится. И суд воеводы мне будет без надобности.
Не приключится, покуда мы за ними присматриваем, со спокойной уверенностью ответил Белояр, стиснув плечо Храбра.
Тот вздохнул и ссутулился.
Отец на днях приснился, тяжело обронил, немного помолчав. Не знает его дух успокоения, покуда я его убийце не отомщу.
Что сказать, Белояр не ведал. Не существовало таких слов, которыми можно было уменьшить тяжелое бремя, легшее на плечи Храбра, и он бы забыл, как увидел растерзанного, мертвого отца посреди леса. А подле него мачеху и стрыя, и выпотрошенные мешки с добром, что везли они домой с ярмарки.
Покуда не доберется правды, покуда не поймают тех, кто такое зло над людьми учинил, и сам Храбр покоя знать не будет.
Когда он ушел, то Белояр еще долго стоял у забора да глядел ему вслед. Вернувшись в избу, столкнулся с разгоряченной, недовольной женой, которая налетела на него, едва муж переступил порог.
Ну, хоть ты с ним потолкуй! Услада вытерла рушником мокрые руки и сердито отбросила его на лавку. Жену ему сыскать надобно! И за избой бы присмотрела, и за дитятями.
Вместо ответа Белояр залюбовался раскрасневшейся женой.
Сколько можно по Нежданке печалиться! Уж третью весну она женатая баба, а Храбр все вздыхает!
Да не вздыхает он по Нежданке больше, муж махнул рукой. Давно свое отлюбил.
Так отчего ж на девок не глядит? Услада подбоченилась и с подозрением глянула на мужа. Вон их сколько в поселении, как грибов после дождя. Али опять присох к какой-нибудь дурной бабе?
Ой! Белояр поморщился и скривился. Не ведаю я об том ничего. Все, довольно. Оставь Храбра в покое, жена. Он сам себе голова.
Голова, как же, Услада от возмущения даже фыркнула. Но с мужем больше заговаривать не стала и продолжила тихонько бубнить себе под нос, вымешивая тесто на каравай.
12
А может, и не все жалели. Кто-то любопытничал, кто-то злорадствовал, а кто-то пришел поглядеть, что взаправду ее мать умерла и лежала на погребальном костре, укрытая выбеленным полотнищем.
Отрада сама белила его под конец лета. Мыслила, рубаху
справит себе ли, а может, и жениху. А тут вон оно как все повернулось.
Без матери в их маленькой избенке сделалось совсем тоскливо и пусто. Не зная, чем занять себя, Отрада маялась и шагала от стены до стены. То на лавке посидит, то у печи постоит работа любая из рук валилась. Пробовала шить, и все пальцы себе исколола едва ли не впервые! Потом нитку на веретене порвала.
Тесто поставила так не поднялось, второй раз скисло. Матушка всегда говорила, что стряпать надо с любовью, со спокойной, чистой душой. Оно и понятно, что все Отрада портила, к чему бы ни прикасалась. На душе у нее была одна маята.
Что дальше делать, как жить без матери не ведала. Отец ее в это поселение давным-давно пришел, его приняли. Неохотно, но все же приняли спасибо, вступился за него тогдашний кузнец Славута Володимирович, отец Храбра.