Юноша вопросительно посмотрел на Аверия. Тот стоял с равнодушным видом, словно всё шло ровно так, как он и задумывал.
И впрямь через несколько минут из дома выскочил старик, мелко закланялся.
Господа хорошие! Прибыли! А уж мы так ждем, так ждем. Думали, как бы не помер чужак-то!
С чего ему помирать? Четыре дня всего прошло, сказал Аверий. Или вы уклад не блюдете? Поди, еду не ставили в жарник?
Ставили! Всегда ставили! заверил старик. Только намедни забыли. А тут сразу он!
Всё как всегда. У всех «только намедни забыли», еле слышно буркнул Аверий, а потом сказал погромче: Жарник-то есть? Показывай давай!
Веду-веду! Бегу-бегу! Жарник есть. Как сказано, так и сделали: подальше от деревни, чтоб рядом деревьев не было, а ручей близко. Как сказано, так и Вот сюда, сюда. Тут и тропинка есть, детишки натоптали. Уж и строжили их, и пороли, а всё одно ходют. Играются, стервецы!
Вода-то хоть была? спросил старший.
Была, неуверенно протянул старик. Куды ей деваться? Как налили, так и стоит.
Карницкий вдруг пожалел несчастного, что нынче сидел в жарнике. Четыре дня без еды, с тухлой водой или вовсе без нее, взаперти со своими нечистотами Не позавидуешь ему.
Как поняли, что чужак?
Дык сразу видать! Вышел из болота, девок напугал, побежал за ними, кричал бесовские слова. Ну мы его тут вилами-то придержали, загнали в жарник и заперли. Всё, как сказано было.
Он ничего не обронил? Вещи его не трогали?
Ничего не ронял. Всё с ним в жарнике.
Он кого-то касался? Говорил с кем-то долго? Девок тех не тронул?
Нет-нет. Но мы все потом в бане отсидели, одежу сожгли, а вилы прокалили.
Сжигать не обязательно, проварить довольно было.
Бабы напужались, не хотели варить, вот и сожгли.
Вышли на поляну, где стоял жарник крошечная хибара с щелями меж бревен и хлипкой крышей.
Молчит чегой-то. А то кричал всё, растерянно промолвил старик.
Аверий вздохнул.
А если б их двое было? Или десятеро?
Так не было их никогда тут. И так народ злился, что впустую дом сложили.
Ладно, можешь идти.
Старик сразу же поспешил обратно в деревню, не то гости еще чего спросят, еще какую неполадку сыщут.
Эй там, живой еще? крикнул Аверий.
Карницкий выпучил глаза. Не очень-то речь похожа на ту, что записана в «Уложениях о говорении и распознавании».
Жив! Живой я! Выпустите меня уже! Я умираю с голоду! Ничего я вам не сделаю! Я не хотел пугать девочек, просто обрадовался, что людей встретил! Пожалуйста! И воды свежей, а то от этой я уже весь продристался. В смысле живот крутит. Ну прям выкрутило уже до кишок! Эй, вы еще там?
Да. Сначала я задам несколько вопросов, а уж потом выпущу.
Задавайте скорей. Только выпустите отсюда!
Ты кто таков? Откуда взялся?
Я Женя! Женя Сомов!
Карницкий невольно хмыкнул. Какое нелепое имя! Уже по нему одному понятно, что это иномирец.
Я пришел к вам из другого мира. Я, я много всего знаю, научу всякому! Алгебре там, геометрии. Например, знаете ли вы, что такое синус? Или косинус?
Аверий неторопливо вытащил из заплечного мешка арбалет, длина которого была всего лишь с локоть, поднатужившись, оттянул толстую тетиву до крюка, наложил болт.
Как попал сюда? Нарочно или случайно?
Случайно! Мы в поход с ребятами пошли, место силы искать. Дошли до той скалы. Мишка всё говорил: Белый камень, Белый камень! Там, типа, энергия такая, аж до костей пробирает. Я ничего не почувствовал. Камень и камень. Уж и потрогал его, и посидел на нем, и потер, вдруг он как лампа у Алладина Алладин это Ну, я потом расскажу, обхохочетесь. В общем, ничего. А потом хоп
и я в болоте каком-то. Кроссовки целиком под воду ушли, а они белые, хрен потом отстираешь. Я парней кричу, а они
Ты один сюда попал? Рядом больше никого не было?
Один. Я их звал, но никого не видел. Уже потом девочек в старинных платьях встретил, побежал за ними. Я ведь два дня ходил, людей искал. А они меня вилами! А ведь я колдун! У меня такая штука есть, которая души отбирает. Хочешь покажу? Или вообще подарю. У меня много всего есть! Богатым станешь! Только выпусти меня, а?
Сейчас я открою дверь. Стой на месте, пока не разрешу выходить. Понял меня?
Понял! Наконец-то! Хоть кто-то умный нашелся.
Аверий кивнул напарнику, тот снял сумку, вынул оттуда перчатки, натянул, подошел к жарнику, медленно поднял засов и тут же отпрыгнул назад.
Толкай дверь! И стой на месте!
Да понял я!
Дверь открылась не сразу, видно, ослабевшему чужаку не хватало сил. Но он справился, и Карницкий увидел паренька в перепачканной одежде, белобрысого, совсем юного, ему едва ли исполнилось четырнадцать. Он держал перед собой какую-то дощечку или плоскую коробочку.
О, блин, я думал, уже сдохну тут. Вот, смотри, я тебя щелкнул! Специально выключенным держал телефон, чтоб не сел. Видишь? Тут ты А чего ты на меня наставил? Не, я без оружия.
Совсем не страшно щелкнул арбалет. Болт пробил мальчишке грудь, того отбросило назад Карницкий бросился к двери, снова захлопнул ее на засов.
Поджигай, кивнул Аверий. Дождя не было, загорится быстро.
Младший вытащил из сумки дорогие спички, поспешно запалил одну, положил к дому, но та погасла. Он запалил вторую, стараясь не думать о том, что сейчас случилось, о перепуганном взгляде мальчишки, который не ждал смерти, о его нелепых и во многом непонятных словах. Вторая тоже погасла. Аверий поморщился: каждая спичка стоила немалых денег.