Жена оленя
Глава 1
Не бросай меня, Иркё, возьми с собой!
Не могу я, Нейде, Ома-матушка не велит.
Над медлительной сонной речкой стелился густой утренний туман. Женщина, потупив голову, замолчала муж был прав. Не ведала, по какой такой причине старейшая Ома глава рода Оленя затаила недоброе против Иркё мужа Нейде. Видно, так уж суждено. А может, старой боги или духи такое подсказали добрые или злые, знает один лишь Арп, колдун рода, да и то если поест волшебный гриб панх и поплывёт на бубне своём в нижний мир, где его знакомые духи расскажут ему всю правду. Но не станет колдун делать это без воли Омы, а та никогда того не позволит чтобы духи как-нибудь случайно не оправдали Иркё и не велели оставить его в чоме родителей Нейде.
Две зимы и две весны женаты были Иркё и Нейде, а поженились по великой любви и не слишком обрадовали тем родителей девушки. Те хотели бы для дочери мужа получше, пославнее: хоть и был Иркё добычливым охотником, но молод и в боях с врагами не бывал ещё за свою жизнь ни разу. Много лет род жил в мире. Давно прекратились постоянные некогда схватки с колесничными людьми, откуда ни возьмись явившимися в эти края со своими коровами и лошадьми, влекущими страшные боевые повозки с вооруженными бронзовыми топорами и копьями воинами.
Роды местных были или подчинены ими, или загнаны в глухие горы и дремучие леса, а пришельцы построили на равнине свои круглые селения за деревянными стенами и оставались непобедимы. Последний раз люди рода Оленя дрались с ними зим десять назад и потерпели поражение, потеряв нескольких славных мужей. Брат Иркё, Луме, уже мог тогда держать копьё и покрыл себя в битве славой, убив могучего вражьего воина и принеся в стойбище его голову.
Вот за Луме родители Нейде с радостью отдали бы свою дочь, хоть и сироты те были с братом оба родителя их утонули во время паводка. Радовалась бы такому браку и старая Ома от славного воина и здоровой девицы род ведь получит других таких же и продлится вечно. Да вот беда вскоре после той битвы Луме женился на другой деве, и двоих детей они породили. Но недавно овдовел брат Иркё медведица в лесу задрала жену его, собиравшую ягоды. И теперь нужна была ему новая, а свободных девушек брачного возраста в роду пока не было. Вот и велела Иркё старейшина, чьё слово непререкаемо для людей Оленя, оставить Нейде брату, а самому ожидать, когда подрастёт ему в жёны какая-нибудь из маленьких ещё девочек.
Но по великой любви соединились Иркё и Нейде, и расставание для них казалось хуже смерти самой.
Я хотел совершить сухую беду, помолчав, уронил молодой охотник.
Нейде замерла от ужаса. Сухая беда была последним страшным делом, на которое только мог пойти человек из их народа: когда душевные муки от свалившихся на него несчастий становились невыносимы, он раскладывал посередине стойбища большой жаркий костёр, восходил на него и умирал. Некоторые просто удавливали сами себя тетивой лука, но знала Нейде, что такой путь слишком лёгок для её мужа Иркё обязательно сгорел бы по своей тёмной воле.
Души таких горемык с дымом костра отходят прямо в верхний мир, к матери мира и всех богов Золотой бабушке Маар-ми, где нет печали и боли, где всегда тепло и сытно, а души всех людей и зверей пребывают в вечном покое и радости. По крайней мере так говорили старейшие и колдуны, а как там на самом деле разве же кто точно знает
На колени перед мужем пала молодая женщина и обливая слезами ноги его в кожаных обмотках, просила не творить над собою страшное дело. Иркё покачал головой:
Я не пойду на костёр Арп-колдун показал мне другой путь.
Нейде подняла к мужу заплаканное лицо, вдруг осветившееся надеждой.
Слушай меня, жена моя, начал охотник, слушай очень внимательно и сделай всё так, как я говорю
Ещё больше сгустившийся туман приглушил его голос.
***
Туман стоял и в священном месте, куда не без душевного трепета явился Иркё. Страшно было ему решиться на дело, которое присоветовал старый колдун, но во стократ страшнее казалось остаться без Нейде. И ради надежды воссоединиться с ней навсегда на всё готов был молодой охотник.
Река, на берегу которой скрывалось в густом лесу святилище, словно дорога духов была сонная и призрачная, с медленно текущей, словно бы тягучей водой, почти скрывавшейся под слоем опавших листьев. Казалось, река та и есть граница, которая отделяет мир людей от мира иного, области странных существ.
Святилище раскинулось рядом
с небольшой заводью. На мрачной, заросшей болиголовом и репейником, поляне, виднелись причудливо выветренные в форме грибов скалы. Впрочем, работе ветра тут явно помогли ещё и человечьи руки. Кое-где замшелые валуны покрывали колдунам лишь ведомые значки, рисунки людей и животных, выбитые или выцарапанные и заполненные красной охрой.
Молодой охотник двинулся к дальнему концу поляны, где темнела масса самой большой и причудливой скалы. Вот над ней точно поработали люди изначально скала, вероятно, лишь напоминала фигуру женщины, но после того, как её кое-где обтесали, грубо вырезали в камне черты лица, раскрасили белой глиной, углём, красной и жёлтой охрой, она стала выглядеть огромной и страшной сидящей старухой. У подножья валуна лежали приношения шкурки пушных зверей, одежда, медное и каменное оружие. А чуть поодаль воткнут был в землю толстый, потемневший от дождя и ветра шест с нанизанными на него медвежьими черепами.