Я молчал, переводя дух. Адреналин ударил в кровь. Часть меня восхищалась. Какая мощь! Какая эффективность! Другая часть, та, что отвечала за выживание, орала благим матом, потому что быть пешкой в руках божества мне не нравилось.
Впечатляет, наконец выдавил я, стараясь, чтобы голос не дрожал. Отличный способ сэкономить на дорожных расходах. Но, надеюсь, это разовая акция? А то у меня лошади нервные.
Она проигнорировала мою попытку съязвить.
«Мы на месте. Это и есть твой домен. Вернее, то, что от него осталось», сообщила она.
Я посмотрел в ту сторону, куда она указала. В лунном свете на вершине утёса виднелись тёмные руины. Полуразрушенная каменная башня без крыши, остатки стены Это и был замок? Не удивительно, что мой правопредшественник свинтил. Хотя бросать свой дом и землю малодушно как-то.
Что ж, по крайней мере, она действительно доставила меня к цели. Правда, несколько неконвенциональным способом.
«Этот домен раньше принадлежал угасшему роду Пинаэрри. Так же называется домен. Всё это брошено. По традиции ты должен зажечь огонь в очаге, чтобы вступить в свои права. Если эта задача мешает тебе думать и говорить со мной, то приступай, не вызывай раздражение богини».
Внутри башни я действительно обнаружил нечто, похожее на огромный камин или печь. Он был завален отсыревшим мусором и затянут паутиной.
«Я могу сделать это за тебя. Так будет быстрее», предложила она.
Не стоит, буркнул я, копаясь в седельных сумках. Я предпочитаю делать свою работу сам. Тем более, такую ритуальную.
Богиня Сейчас она наверняка по-девичьи закатила бы глаза, если бы у неё было лицо. Аная же просто взмахнула рукой, и воздух вокруг наполнился десятками крошечных, светящихся шариков, похожих на светлячков. Они зависли в воздухе, заливая руины мягким, призрачным
светом. Удобно.
Я методично, без суеты, принялся за работу. Нашёл брошенный у очага совок, частично расчистил очаг от мусора и паутины. Затем достал свой нож скрытого ношения, гномьей работы, и вышел из башни. Осмотревшись, я нашёл несколько сухих, просмолённых сосновых веток, которые не успели отсыреть от морского воздуха.
Вернувшись в башню, я сел у очага и принялся расщеплять ветки на тонкую, как бумага, лучину. Сложил лучины в один, второй, третий слой. Снизу веточки тонкие как спички, повыше те, что потолще. Мои руки работали уверенно и точно.
Я не спешил, хотя чувствовал на себе её пристальный, изучающий взгляд-невидимку.
Подготовив растопку, достал трут и огниво. Простая, надёжная вещь, в походе просто бесценная. Трут, заготовленный заранее, поместил в середину конструкции из щепок. Несколько резких, высекающих искру ударов. Сухой трут вспыхнул. Я прикрыл ладонями огонёк, чтобы его не задуло свежим морским ветром.
Аная молча наблюдала. Я чувствовал, как её первоначальное раздражение сменяется чем-то другим. Недоумением? Любопытством? Может быть, даже толикой уважения.
Когда над лучиной заплясал маленький, уверенный язычок пламени, я начал подкладывать ветки потолще. Огонь разгорался. В какой-то момент парочка рун, высеченных на камне, скупо засветились голубоватым светом. Внутри меня тоже что-то зашевелилось, отозвалось на огонёк, что-то не физическое, а ментальное. Я почувствовал, как напряжение последних дней отступает, словно это пламя растопило во мне усталость и страх.
Огонь в ритуальном очаге разгорелся ровно, мощно, его свет плясал на древних стенах башни, отбрасывая причудливые тени. Руны на камнях сияли ровным голубым светом. Я подбросил ещё пару поленьев и выпрямился, отряхивая руки. Работа сделана.
Итак, сказал я, поворачиваясь к молчаливой фигуре. Я разжёг очаг, выполнил местные формальности, хотя и действовал, как читер. Но теперь мы можем поговорить. Между прочим, а не могла бы ты что-то сделать со своей внешностью? Не пойми меня превратно, но у тебя пугающий вид, потому что вместо головы сгусток тьмы, который даже внешний свет поглощает.
На пару секунд воцарилась тишина. Я боялся, что она мне сейчас «даст по щам» за дерзость. Но вместо этого тьма под капюшоном начала таять, втягиваться в себя, и через секунду передо мной стояла девушка.
Она была невыразимо прекрасна. Классической, холодной, почти неземной красотой. Длинные, как лунный свет, волосы, тонкие черты лица, бледная кожа. Но глаза В её глазах, цвета грозового неба, была такая бездонная печаль и усталость, словно она смотрела на этот мир уже не одну тысячу лет и не увидела в нём ничего, кроме боли и разочарования. Она была одета в простое тёмное платье, украшенное рисунками из светящихся звёзд.
Так лучше? её голос, теперь уже не мысленный, а настоящий, был тихим и мелодичным, но всё таким же холодным.
Значительно, поклонился я. Благодарю за то, что доставила меня до моего места назначения. Однако я понимаю, что ты сработала как сверхскоростное такси не из чистого альтруизма, а в своих личных интересах. Теперь мы можем поговорить о деле, о заказе и об оплате.
Я полностью перехватил инициативу, превращая то, что должно было быть божественным поручением, в коммерческие переговоры.
В её прекрасных глазах на миг вспыхнул гнев. Я увидел, как сжались её тонкие губы. Еще бы, какой-то смертный ставит ей, богине, условия. Но вспышка так же быстро погасла, сменившись спокойствием.