Отлично, Барри, будешь ему нянькой, хмыкнул Румпель. Да, Гарри, так зовут пёсика. Ты не смотри, что он простецки выглядит, на самом деле он родоначальник очень хорошей породы, больших и прекрасных собак сенбернаров. Здесь он появился лет двести назад, когда какой-то идиот принял его за медведя. Что за болван! Нет, Гарри, скажи, ну разве он похож на медведя?
Гарри, честно говоря, не знал, как выглядит медведь, но собака была совсем не страшная белая, с бежево-желтыми пятнами, с милой и доброй мордой, так что на всякий случай мальчик согласно замотал головкой.
Вот ты умница! просиял Румпель. Давай последнюю ложечку «ам», и пойдем гулять.
Услышав это, Гарри с готовностью раскрыл рот навстречу ложке. Впереди его ждало ещё одно чудо: прогулка с добрым дядей и собакой!
3. Житье-бытье
Видя озадаченность Гарри, Румпель засмеялся и прижался лбом к макушке мальчика.
Понимаю твоё недоумение, малыш В твоем мире дома строятся из камней и кирпичей, но здесь домики растут, потому что мир волшебный, Гарри.
Он слишком мал, чтобы понять это сейчас, подошла и встала рядом Анна. Пусть подрастет сперва. А потом ты ему всё расскажешь.
Румпель с тихой досадой уставился на неё, мол, чего встреваешь в наше счастье? Потом, не желая с ней ссориться, недовольно буркнул:
Ладно, покажи, где и что тут выросло с моих радостей.
А вон, Анна поманила их за собой. Дерево с горшочками
Румпель длинно присвистнул, увидев престранное пузатое дерево, похожее на баобаб, но с пузырями на ветках. Пузыри были разные по размеру: большие, малые, средние. Некоторые, видимо, созрели, так как попадали на землю и раскололись на две неравные части, образовав таким образом емкость с крышкой. Внутри семян-горшочков была нежная мякоть, которую с восторгом пробовали первые дегустаторы птички, слетевшиеся на манящий аромат. Румпель принюхался пахло смесью миндального и овсяного молока, а по консистенции это походило на рассыпчатую пшеничную кашу, только манно-белого цвета. Птичкам она, однако, нравилась, они восторженно пищали и вовсю нахваливали новое растительное блюдо.
Хм, весьма полезное растение, глубокомысленно изрек Румпель. Назовем его горшочковым орехом Поттера. Что ещё, Аннушка? спросил он явно повеселевшим голосом.
Анна, не решаясь говорить, молча махнула рукой. Румпель с Гарри на руках прошел в указанном направлении к следующему дереву. На первый взгляд оно казалось обычным, но, присмотревшись, Румпель изумленно вытаращился ветви дерева в точности повторяли оленьи рога, и на них некоторые пташки уже пробовали вить гнездышки. И надо сказать, у них отлично получалось: прутики и соломки вплетались в отростки не хуже, чем на обычные ветки, а ложбинки в развилках были так удобны, что пичуги прямо-таки лучились счастьем, выглядывая из проемов новых норок. Были на дереве и плоды, темно-бордовые, похожие на черешню.
Хм, оленья вишня, окрестил растение Румпель и перевел взгляд на лужок неподалеку. На нём тоже появилось кое-что новое звездчатые цветочки, голубовато-зеленые,
глубокого бархатистого оттенка, присущего анютиным глазкам. Подумав об этом, Румпель кивнул и довольно сообщил: А их мы назовем гаррины глазки. Смотри, Гарри, это твои звездочки
Анна кашлянула и покосилась на облака. Румпель спохватился:
Ах да, звезды! Мы ещё ночное небо не видели, и шепнул опасливо: А что там? Новые созвездия?..
М-мм, нет, Анна покачала головой. Нет, Хламушка. Открылся мост к другим мирам
Зачем?! Румпель опешенно отвалил рот.
Видимо, для того, чтобы твой Гарри имел возможность посетить другие миры. Он всё-таки волшебник, и наш мир вынужден подстраиваться под него. У Гарри же нет твоего умения перемещаться между мирами. Вот и
То есть, если Гарри вдруг не хватит нашего мира, он сможет удрать в гости к великанам или к разумным лошадям? Но это же опасно! Великаны же могут его не заметить и затоптать! Румпель испуганно посмотрел на малыша и крепко прижал к себе.
Ну, значит, будешь беречь мальчика пуще глаза, пожала плечами Анна. Или научишь его превращаться в великана.
Гарри слушал, глазел по сторонам и следил взглядом за пролетающими птичками и бабочками. Наконец ему надоело сидеть на руках, и он запросился на землю. Румпель отвлекся от разговора с Анной, выбрал полянку поцветистее и поставил мальчика в траву. К ребёнку тут же подошел Барри и подставил шею, чтобы Гарри было за что схватиться, что он и сделал, потеряв равновесие ухватился за шерсть большого пса. Три месяца сидения в чулане, увы, затормозили его развитие, тётя Петунья не считала нужным водить Гарри по дому, чтобы он научился нормально ходить.
Румпель это понял и, взяв Гарри за ручки, начал осторожно водить его туда-сюда. Малыш обрадовался и деловито побегал во все стороны, таская «папу» то к одному цветочку, то к другому на самом дальнем конце поля. Бегать в полусогнутом положении, поспевая за шустренькими маленькими ножками, крайне утомительно даже для такого бессмертного существа, как Румпельштильцхен. Так что ничего удивительного не было в том, что он устал и свалился. Гарри, впрочем, не стал уползать от прилегшего в траву дяди, а тихо сидел рядом, смотрел на лютики-колокольчики и наслаждался тишиной и покоем. Слушал шорох трав, глазел на облака и туманные диски огромных планет, плывущих в вышине, никоим образом не удивляясь им, не понимал несмышленыш, насколько это странно видеть в небе другие небесные тела помимо луны