Имя Волка подействовало на Змея, как удар хлыста.
Он тут же помрачнел, злобно сощурил жёлтые глаза и, уже молча, с удвоенной яростью принялся за работу, вкладывая в каждый рывок всю ненависть к однорукому капитану.
Моника же, продолжая методично перетаскивать груз, погрузилась в воспоминания.
Встреча с Робертом Смитом в той вонючей ночлежке Бризхейва казалась сейчас дурным сном. Этот тип в цветастой рубашке, с его вечной улыбкой и пустыми глазами, не вызывал ни капли доверия. Но его предложение было единственным, что у них оставалось.
«Мой наниматель очень не любит одного весьма опасного мужчину с седыми волосами», сказал он тогда, потягивая минералку. И Моника сразу поняла, что это их билет. Билет в один конец, скорее всего, но он вёл прямо к Волку. И она была согласна на любые условия.
Она отлично понимала, что они теперь работают не с Робертом, а на него. На его таинственного клиента, у которого, очевидно, были и ресурсы, и желание убрать Волка с доски. Что ж, их желания действительно совпадали.
Перед отправкой на Акватику им пришлось избавиться от «Пинсера».
Сдать на металлолом.
От этого старого хлама всё равно не было пользы на Акватику на нём не пробраться, да и просто для такого высококлассного пилота, как Моника, сидеть в кабине этой развалюхи было унижением.
Особенно остро она почувствовала это унижение перед самым отбытием из Бризхейва.
Гуляя по набережной, она случайно увидела «Пинсера» на пляже.
Вернее, то, во что он превратился.
Кто-то выкупил его со свалки, кое-как подлатал и превратил в аттракцион для детишек.
Его корпус выкрасили в идиотские, кричащие цвета розовый, салатовый, канареечно-жёлтый. На броне были нарисованы улыбающиеся цветочки и бабочки.
Из динамиков неслась какая-то дурацкая детская песенка.
А на месте кабины пилота была устроена горка, с которой со смехом и визгом съезжали сопливые карапузы.
Моника вынырнула из воспоминаний и посмотрела на море.
Гигантский плавучий город уже снялся с рейда.
Доки Бризхейва медленно удалялись, превращаясь в точку на горизонте.
Акватика, сверкающая и неприступная, продолжала своё бесконечное плавание по океану.
Моника уже слышала про оба недавних инцидента с Волком.
Потопленная баржа и покушение в отеле.
Этот сукин сын оба раза вышел сухим из воды. В прямом и переносном смысле.
Но удача дама капризная.
Однажды она обязательно отвернётся от него.
И в этот момент Моника будет рядом.
С очень большим и очень тяжёлым предметом в руках.
Из ванной комнаты доносились звуки. Дриада явно смотрела телевизор. Судя по пафосной, надрывной музыке и страстным голосам, это очередная мыльная опера любимое развлечение Розы. Я невольно остановился, прислушиваясь.
Изабелла, любовь моя! вещал с экрана трагический мужской голос. Каждый удар моего сердца отзывается эхом твоего имени! Но я должен уйти! Долг зовёт!
Нет, капитан Рикардо, нет! отвечал ему дрожащий женский голос, готовый сорваться в рыдания. Не оставляй меня! Что мне делать в этом холодном, жестоком мире без твоих крепких объятий и запаха пороха на твоём мундире
Я вернусь, клянусь своей шпагой и честью! патетически восклицал Рикардо. Я вернусь, и мы сыграем самую пышную свадьбу во всей Андарии! У нас будет семеро детей, и все они будут похожи на тебя, моя прекрасная роза!
Но война, Рикардо! Война это безжалостная стерва, которая забирает лучших! рыдала Изабелла. Что, если ты не вернёшься Что, если вражеская пуля
Твоя любовь моя лучшая броня! перебил её капитан. А теперь прощай, моя голубка! Я должен идти! За короля и за твою улыбку!
Я хмыкнул. «Твоя любовь моя лучшая броня». Надо запомнить.
В следующий раз, когда Кармилла начнёт жаловаться на отсутствие у меня вкуса в одежде, скажу ей, что мой главный
аксессуар это её обожание.
Вздохнув, я вошёл в ванную.
Картина, открывшаяся мне, была одновременно трогательной и абсолютно сюрреалистичной.
Роза лежала в огромной джакузи, доверху наполненной не пеной, а густой, переливающейся перламутром гелеобразной массой.
Лучшие синтетические удобрения, какие только можно достать за деньги.
Я сам лично заказывал их доставку, пока администрация отеля суетилась с нашим переселением. После тяжёлых ожогов, полученных во время взрыва, дриаде требовалось интенсивное питание для регенерации. И лучшего способа, чем погрузить её в концентрированный питательный раствор, я не придумал.
На стене напротив ванны висел большой плазменный экран, на котором капитан Рикардо уже скакал на белом коне навстречу закату, а Изабелла, заламывая руки, провожала его взглядом.
Заметив меня, Роза мило улыбнулась.
Её лицо, к счастью, почти не пострадало, но на плечах и руках всё ещё виднелись следы ожогов, которые постепенно затягивались. Из её спины и головы пробивались новые зелёные побеги её лианы начали отрастать.
Как ты? спросил я, присаживаясь на край ванны.
Больно видеть её такой. Раненой. Уязвимой.
Хорошо, тихо ответила она. Удобрения вкусные. Почти как тот торт, что мы ели на день рождения Сэши.
Я невольно улыбнулся. Сравнить удобрения с тортом могла только она.
Рад слышать. Ты быстро восстанавливаешься.