Она получила то, чего хотела моё внимание, моё прощение, меня всего, без остатка.
Кармилла победила. И проиграла, потому что уже перестала быть той холодной, жестокой стервой, которую я взял в экипаж под дулом револьвера.
Я перевернул её, и она оказалась сверху.
Её губы чуть приоткрылись, обнажая клыки в улыбке.
Пришло время перестать притворяться.
Она двигалась с нечеловеческой грацией и силой, её длинные белые волосы падали мне на грудь, щекоча кожу. Она наклонилась и поцеловала меня, прошептав что-то на своём древнем альпском языке, и хотя я не понял слов, но понял их суть. Это были слова власти, соблазнения и полной, безоговорочной капитуляции одновременно.
Напряжение росло медленнее, но оно было глубже, основательнее.
Это не походило на стремительный пожар, скорее на вулкан, медленно пробуждающийся в моих недрах. Я чувствовал, как лава подбирается всё ближе к поверхности. Её мышцы сжимали меня с чудовищной силой, охватывали, влажно скользили.
Неспешно и невыносимо мощно.
Сдерживаться становилось всё труднее.
Я перехватил инициативу, снова повалив её на спину.
Прижал её руки за запястья, полностью подчинив вампиршу себе.
Её глаза горели вызовом и обожанием.
Мы двигались в унисон, наши тела сплелись, наше дыхание смешалось. Я чувствовал, как её оргазм приближается, её тело начало подрагивать, она закусила губу, пытаясь сдержать стон. Это стало для меня сигналом. Я тоже подходил к пределу.
Движения стали резче, грубее, интенсивнее
Каждый толчок стал не просто импульсом плоти, а ударом кузнечного молота по наковальне. Мои бёдра врезались в её нечеловеческую плоть с силой, способной сломать дубовую балку. Казалось, сама реальность гудела от этой мощи.
Кровать заходила ходуном.
Не просто заскрипела или закачалась она жила.
Элитный титановый каркас, сконструированный выдерживать экстремальные нагрузки, подвергся испытанию на прочность. Система амортизации взвыла. Не сломалась нет, инженеры явно предусмотрели форс-мажоры, но заработала на пределе.
Перекладины под матрасом гнулись, но не ломались.
Слышался низкий, угрожающий гул металла, работающего на пределе упругости.
Каждый мой толчок
заставлял их вибрировать, передавая энергию на всю конструкцию.
Они превратились в гигантские пружины, запасая и высвобождая энергию с каждым движением наших тел.
Кровать скрежетала не пронзительно, а глухо, как массивные ворота под натиском тарана. Специальные демпферные втулки из композитного полимера внутри узлов крепления сжимались до предела, пытаясь поглотить вибрацию, но она всё равно передавалась на раму, заставляя всю кровать дрожать мелкой, неистовой дрожью.
Я заметил, как подобралась и сползла с постели Лекса. Как едва уловимо побледнело её лицо. Конечно, она никогда не видела ничего подобного.
Сейчас она осознала, НАСКОЛЬКО я обычно сдерживаюсь.
Возможно, это отразится на наших отношениях.
Но думать я сейчас почти не мог. Слишком хорошо.
Отчаянно, всепоглощающе хорошо.
Кровать, рассчитанная на представителей разных рас, не разваливалась. Но её трясло, как корабль в жестокий шторм.
Матрас с гелевым наполнителем не просто прогибался он волновался.
От моих толчков под задницей вампирши гелевые секции сжимались до состояния твердого тела, пытаясь распределить давление. Слои материала с памятью формы деформировались под ударной нагрузкой, не успевая восстановиться между толчками.
Матрас буквально хлопал по титановым перекладинам основания при каждом моём вхождении, издавая глухой, влажный звук, сливавшийся с другим хлюпаньем.
Стоны вампирши становились громче, сильнее, отрывистее.
Она уже захлёбывалась удовольствием. Миг разрядки приближался.
Кровать выдержала этот безумный заезд.
Не сломалась, не сложилась, не разошлась по швам. Но разболталась так, как не разболталась бы за сто лет обычной эксплуатации. Весь каркас гудел, как натянутая струна.
Кармилла, казалось, черпала энергию из этого хаоса.
Её глаза, горящие багровым триумфом, смотрели на меня из-под ресниц.
Бёдра кровососки встречали мои толчки с такой же нечеловеческой силой, добавляя нагрузку и без того стонущей кровати. Она наслаждалась не только мной, но и тем, как её тело и наша страсть испытывают на прочность эту несчастную мебель.
Мир начал сужаться до её глаз, в которых отражалось моё собственное лицо, искажённое гримасой наслаждения.
Дай мне всё! выкрикнула она.
Её призыв стал последней каплей.
И в тот самый миг, когда плотина внутри меня должна была рухнуть, произошло нечто непредвиденное.
В самый пик, в ту долю секунды, когда реальность рассыпается на миллиарды раскалённый искр, она не выдержала. Нет, не кровать. Вампирша.
Её голова дёрнулась вперёд, и я ощутил резкую, острую боль в шее. Её клыки вонзились в мою ярёмную вену.
Это сработало как удар дефибриллятора прямо в сердце.
Боль и удовольствие слились в один невыносимый, всепоглощающий импульс.
Мой оргазм, который должен был оказаться просто сильным, превратился в чудовищный катаклизм.
Ощущение её клыков в ране, чувство, как она пьёт мою кровь, смешались с волной наслаждения, многократно усиливая её.