Глава 2В доме, где резной палисад
Пока я валяюсь в кровати, просыпается планшет и выдаёт приятную мелодию с таким трудом подобранную, единственную, которая не вызывает у меня желание утром разбить технику. Уже лет десять её не меняю. Хорошо, что разрешили свой будильник использовать. Местный сигнал из динамиков мягкий,
но слишком неземной или мне так кажется, но в любом случае мне приятнее свой, родной. Можно в первые секунды представить, что проснулась дома.
Подхожу к окну, отдёргиваю плотные шторы. Комнату заливает прохладно-белый свет местного солнца Полярной звезды, которая уже выбралась из перины ушедших на восток ночных облаков, но ещё не выпуталась из пледа леса на границе территории.
Распахиваю окно. На улице прохладно и сыро ночью прошёл ливень.
Мои «апартаменты класса люкс», как я их шутливо называю, расположены на втором этаже деревянного дома. Это слабый привет Земле, в детстве у родителей привыкла жить невысоко. Когда моталась по съёмным, довелось ощутить все прелести и недостатки высоток, но по-прежнему предпочитаю смотреть из дома на мир чуточку сверху, но не слишком.
Из окна открывается вид на ухоженную территорию. Газон внизу идеально подстрижен ещё на рассвете, но свежескошенной травой не пахнет: здешние растения не выделяют таких летучих веществ. Мне этого аромата немного не хватает.
За низеньким узорным заборчиком вьются дорожки, песок и гравий на них тщательно выровнены. Лавочки вдоль центральной аллеи вымыты этого отсюда не видно, но я знаю, что их каждое утро очищают, хотя пыли здесь мало. Как персонал умудряется проводить все эти работы бесшумно, для меня загадка. Другая тайна как немногочисленные сотрудники умудряются возникать посреди территории из ниоткуда и исчезать в никуда. Фрау Марта говорила про подземные тоннели, но сколько я не гуляла по территории не замечала ни следа люков, лазов и прочих потайных дверей. На то они и потайные В плане маскировки «ОПАСН» на высоте, недаром это подразделение разведки. Официальная аббревиатура означает «Отдел по Адаптации и Социализации Новоприбывших», но чаще называют просто «отдел П», где П значит «пришельцы».
Да, для местных существ люди пришельцы. Логично, но никак не привыкну.
Что-то я замечталась, а скоро придёт бабушка Марта. Бабушкой я её называю только мысленно, официально она «личный ассистент на время адаптации», но это не мешает нам поддерживать тёплые отношения.
Бегу в ванную умываться. Когда выхожу, вижу уже накрытый столик: чайник, две чашки, круассаны, колбаски, варёные яйца. Рядом хлопочет старушка в белом вышитом переднике.
Гутен морген, фрау Марта!
Добрьое утро, mein Mädchen.
Мне почему-то ужасно нравится, когда она называет меня девочкой. Хотя здесь настойчиво рекомендуют общаться только на космосперанто едином языке Содружества Созвездий, утром мы позволяем себе поболтать на земных языках. Ну как поболтать переброситься парой фраз. Я не полиглот, только на английском могу худо-бедно простые фразы выдать, а фрау Марта, кроме родного немецкого, принципиально никакого не учила. Да ей и не надо было, после колледжа вышла замуж и жила домохозяйкой, воспитала трое детей.
Когда бабушка Марта попала на планету Совета, она не захотела жить в «этом зоопарке», имея в виду изобилие анималистических рас, и настояла, что останется работать в «отделе П», помогать собратьям по несчастью.
«Отдел П» возник за пару лет до появления фрау Марты. По местному исчислению семь лет назад, а по земному времени она здесь оказалась в 2000 году то есть двадцать один год прошёл.
Здесь не то чтобы часто появляются попаданцы, но постепенно случаи накопились. После нескольких неприятных инцидентов решили, что нельзя давать неподготовленным, из случайной эпохи свалившимся личностям разгуливать где попало, навязывать свои порядки и приключаться направо и налево. В Содружестве предпочитают «стабильность и уверенность для каждого разумного обитателя в завтрашнем дне», как гласит плакат в столовой. Так что для «понапопадавших» организовали так называемый санаторий. Целый отдел аналитиков отслеживает какие-то флуктуации и что-то ещё подробностей не рассказывали, фрау Марта не знает, а чтобы выспрашивать у местных, мне языка не хватает. Научились предсказывать, где и когда высока вероятность появления очередного бедолаги, отыскивают и отправляют сюда, под присмотр: изучать язык, знакомиться с правилами и так далее. Только после успешной адаптации могут выпустить в мир.
Как и почему происходят такие переносы никто не знает. Меня всю прошлую неделю мучили ментоскопом и расспросами: что случилось перед переносом, какие ощущения в процессе и всё такое. Ищут закономерности, но пока безуспешно. Как обратные переходы инициировать тоже не знают. Получается, застряла я здесь надолго.
В санатории я сижу уже третий месяц. Надоело, но куда деваться. Зато к новоприбывшими относятся снисходительно: что взять с дикаря. Если бы пришлось отвечать по всей
строгости закона, было бы не сладко.
Я ведь, как оказалось, посреди заповедника приземлилась, редких растений уйму вытоптала, пока через лес, не разбирая дороги, неслась от охотников-гигантов. Они действительно меня искали после жалобы кентавра. Тот специально гулял по тропинке для социофобов, куда по расписанию пускают, чтобы посетители друг с другом не сталкивались. А тут я навстречу. У кентавра нервный срыв. Вот уж никогда не подумала бы, что тот красавец-мужикоконь такой неженка