Кай: Уберусь с Шетлендов, как и сказала Шэй. Надо постараться найти ее. И его, того доктора, с которого все началось.
Иона: Как вернешься?
Кай: Люди на лодке, которые привезли нас сюда, сказали, что нужно вернуться в пещеру, где они прятались в течение дня, и ждать. Но лодка не добралась до назначенного пункта, они все умерли от гриппа.
Иона: Знаю. Шэй сама мне сказала.
Кай: Но лодка там ходит не одна, так что пойду в пещеру и буду ждать. Надеюсь, кто-то появится. Других вариантов у меня нет.
Иона: О'кей. Если не сработает, дай знать. Может, придумаю что-то еще. Но есть одна проблема.
Кай: Какая?
Иона: Хотела предложить уничтожить ноутбук, которым ты пользуешься. Или бросить его в море. Чтобы хозяин, когда вернется, не нашел твоих следов и не отыскал нас. Но теперь ты не можешь этого сделать, потому что ноутбук еще может тебе понадобиться.
Иона дает Каю подробные инструкции, как стереть с компьютера историю посещения, и я ухожу. Я так обрадовалась поначалу, что теперь брат точно знает о моем присутствии, но теперь мои надежды рассеялись. Он по-прежнему не слышит меня и даже как будто вообще забыл о моем существовании, молчал с тех пор, как мы ушли с базы ВВС.
Выхожу из дома. Солнце повисло над горизонтом, но еще не темно. Шэй сказала, что на севере летом ночи вообще не бывает просто темнеет и все. Летний сумрак, так она это назвала.
Дождь перестал хотя мне-то все равно, и я стою на той самой скале, где нашла вчера Кая. Я не чувствую ветра, но вижу, как колышется высокая трава, вижу белые барашки пены на неспокойном море.
Словно что-то толкает в спину, делаю шаг вперед, ныряю со скалы вниз
И останавливаюсь в воздухе, над самыми камнями, о которые разбиваются волны. Вокруг брызги. В тусклом свете вижу свои руки если поднять, их очертания проступают на фоне полутьмы. Капли воды пролетают сквозь них, и я ничего не чувствую.
Я опускаюсь ниже и ниже, ничего не касаясь, ничего не ощущая. Соскальзываю в воду. Дальше не пускают камни, которые идут от скалы. Вода меня пропускает, а камни нет. Они должны быть холодными, но и холода я тоже не чувствую.
Если бы можно было броситься со скалы, и чтобы все прекратилось, прыгнула бы я?
Тьма. Смерть. Все это я. Могу остаться здесь одна навечно, и никто даже не вспомнит. Кай узнал, что я здесь, только потому, что Шэй ему сказала. Если уйду сейчас, он и не заметит. Без Шэй сказать маме, что я здесь, было некому. Мне пришлось оставить ее, чтобы пойти с Каем, и эта потеря до сих пор сидит во мне болью.
А отец? Его я даже не помню. Из того, что говорили Шэй и Кай, знаю его имя доктор Алекс Кросс. Для Кая он отчим, и Кай его терпеть не может. Брат думает, он имеет какое-то отношение к случившемуся со мной, хотя Шэй и моя мама с ним, кажется, не согласны. Но какое это имеет значение, если я его не помню?
У меня ничего нет. Без Шэй никто даже знать не будет о моем существовании.
Но есть кое-что еще, и это кое-что важнее меня. Оно вытащит меня отсюда и унесет с острова. Оно во мне, оно не гаснет и не остывает, и я чувствую его жар, даже не чувствуя холода воды и тепла солнца.
Горячая, раскаленная докрасна, негаснущая:
Ярость.
Вдалеке какой-то шум.
Кай?
Охваченная паникой, взлетаю на скалу и мчусь в дом. Кай стоит в передней, а по светлому ковру и по стене растекается красное. Но это не кровь с ним все в порядке. Это вино. На полу осколки стекла. Должно быть, швырнул недопитую бутылку в стену и вот результат.
Он стоит, сжав кулаки, и я подхожу и встаю рядом. Подношу мои кулаки к его кулакам, хотя он и не чувствует этого.
Да, Кай не слышит и не видит меня, но в этом мы с ним вместе.
Ярость слишком слабое слово, чтобы передать мои чувства к Первому. Это он создал болезнь, которая изменила нас с Шэй. Он и вылечил меня спалил в огне, превратив в то, что я есть теперь.
Вместе с Каем мы найдем его и заставим страдать.
ЧАСТЬ 2 ЯРОСТЬ
1 КАЙ
Я не сдамся. Нельзя.
Шэй, я найду тебя.
А потом? Что потом?
«Потом» может подождать. Сначала надо найти ее.
А вот и та лужайка над скалами, где Шэй уснула, прислонившись к моему плечу, когда мы поднялись от берега. Ноги как ватные.
Я все еще чувствую ее тепло, запах ее влажных после водопада волос.
Двигайся. Шевелись.
Начинаю спускаться прямо со скалы, не там, где мы поднимались. Дождь прекратился, но нога поскальзывается на мокром камне.
Мчусь вниз, раскинув руки, и пальцы цепляются за трещину. Острая боль пронзает ладонь, но я держусь. Пытаюсь отыскать какую-то опору для ног, нахожу выступ, и давление на руку немного ослабевает.
В голове словно эхо крика, какое-то подобие звука, вроде такого, как вчера, когда я стоял у обрыва за домом.
Келли? Не беспокойся, я в порядке.
Уже осторожнее продолжаю спуск. Внизу осматриваю руку ничего страшного, обычный порез и немного крови. Пустяк. Хотя, будь здесь мама, она бы уже дезинфицировала рану и накладывала повязку. Вспоминаю, как порезался в ее комнате о разбившегося стеклянного медвежонка Келли и как мама перевязывала царапину. Она еще сказала тогда, что хотела бы, чтобы все мои раны было так же легко лечить. Но они только хуже и хуже с каждым разом.