Тут твоя комната и будет, открыв дверь, поведала баба Зина.
Напротив, у окна с видом на посаженные между домом и сараями кусты малины, письменный стол. Привет, неудобный стул с обшарпанной зеленой обивкой! Ты в этой мультивселенной типа суперпозиция? Обязательно попробую упасть чем черт не шутит. На столе ничего нет. На полу лежит выцветший, вышитый геометрическими узорами, линялый ковер. На правой стене массивные деревянные часы с гирями и люком под треугольной «крышей».
Кукушка? обрадовался я.
Сломалась кукушка, ответила бабушка. Но часы рабочие, только гирьку по утрам тягать не забывай.
Половина пятого.
Не забуду, пообещал я и продолжил осмотр.
У левой стены стояла металлическая кровать. Во главе, на скроенном из разноцветных лоскутов одеяле, стоит аккуратно сложенная треугольником подушка. Над кроватью к стене пришпилен плакат с тремя одетыми в навевающие ассоциации с отечественным фольклором платья негритянками и одним кучерявым, одетым в белый костюм негром. Надпись гласила, что это группа «Benny M».
Варька повесила, пояснила бабушка.
Вот подарочек!
Последним заслуживающим внимания предметом в комнате оказался двухдверный, покрытый потрескавшимся от времени лаком, шкаф.
Туда все вещи сложила, заметила взгляд Зинаида Матвеевна. Потом разберешься, а пока пойдем я тебе остальной дом покажу.
Когда-то здесь была большая комната, но бабушка поставила в середине длинную и высокую до побеленного потолка «стенку», разделив тем самым помещение на два поменьше. Проход был завешан желтой, с подсолнухами, шторой.
Там Варька спит, а я приглядываю, чтобы не бегала по ночам зря, поведала баба Зина. Смотреть там нечего, койка, окно да заяц здоровый, плюшевый ей Антошка подарил семь лет назад.
Девичья комната место сакральное, а потому туда я без спроса не зайду. Кроме стенки и виденного еще из коридора дивана, здесь нашелся стоящий на тумбочке у окна с видом на дорогу древний, толстенный телевизор. Кабель от него проходил через стену и крепился к висящей за окном, явно самодельной, скрученной из алюминиевых трубок, антенне.
У стены напротив телевизора два стареньких зеленых кресла, накрытых лоскутными покрывалами. Между ними письменный столик, на котором стоят поднос с семечками и тарелка со скорлупой.
Вот же зараза мелкая, охнула на непорядок бабушка. Опять за собой не убрала! Я не буду, и ты не убирай пусть к порядку приучается!
Не буду, легко пообещал я.
Надо оно мне?
Семечек бери, если хочешь, предложила она. Только лузгай или здесь, или на улице неча по всему дому шелуху разносить.
Потом возьму, спасибо, поблагодарил я. Сделать что-нибудь?
А ты пройдись, посмотри, предложила она, опустившись на диван. Что ты за помощник такой, если тебя носом тыкать приходится? А я отдохну немножко и буду ужин нам готовить, с кряхтением легла, положив голову на подушку. Баню раньше шести не топи Валька поздно приходит. Но топи каждый день у оборотней чутьё не нашему чета, она уснуть не может, если в доме немытый человек есть.
Хорошо, кивнул я и пошел во двор.
Спустившись с крыльца, зашел за дом и рухнул на удачно подвернувшуюся маленькую скамейку, закрыв лицо руками. Вызванная выходом на свободу эйфория прошла, сменившись серой, беспросветной тоской. Вот это моя жизнь? Пять тысяч в месяц на «содержание», свежие овощи прямиком с огорода, парное молоко, парная свинина по зиме и перечеркивающее все это нахрен словосочетание «деревенский труд»! А через год вообще красота даже представлять не хочу, на что похожа местная дедовщина, при пяти-то годах службы. Да от такого любой озвереет!
Ты кто? раздалось грозное-девичье справа от меня.
Повернув голову, увидел оскалившуюся буквально, белые ровные зубки показывает на меня девушку подходящего под бабушкины слова возраста лет шестнадцати. Оскал не мешал разглядеть красоту ее бледного лица, а сощуренные веки большие, карие глаза. Аккуратный нос немного уходил кончиком вверх, придавая Валентине несколько простоватый вид. Черные волосы свободно свисали на плечи, прикрывая белые лямочки простого, с подолом чуть выше колена, платья. На босых
ногах розовые резиновые тапочки, которые она прямо сейчас зачем-то снимает.
А ты Валя? спросил я.
Отставив шлепки, она довольно забавно рыкнула:
Отвечай, или я тебе покажу!
Блин, а она ведь оборотень, лучше ответить, а то и вправду «покажет».
Андрей. Приемный, представился я.
А, моментально расслабившись, она демонстративно потеряла ко мне интерес и обула тапки обратно.
А зачем ты разувалась? спросил я.
При трансформации одежда и обувь рвутся, скучным тоном заявила она и направилась к дому.
Обидно!
А платье тоже бы сняла?
Услышав мой вопрос, она остановилась и начала оборачиваться.
Так вот что ты хотела «показать»! закончил я лучшую шутку в моей жизни.
С нереалистичной скоростью Валентина прыгнула на меня, схватила тонкой девичьей ручкой с коротко стриженными ногтями за горло и без видимого напряжения подняла в воздух. Оскалившись, с неприязнью выплюнула:
Знай свое место, раб!
Страшно!
Если бабушка завела себе раба, это не значит, что он может со мной разговаривать!