Мы же его сотрём Галя, давно переставшая реветь, была даже немного испугана.
Предлагаешь сразу его в лес выгнать? Он же нам весь посёлок перессорит.
Она закусила губу и больше не возражала.
И ещё, Вова! У него больше не будет отца кроме тебя.
Мы ещё помолчали.
Ладно! барон (теперь уже именно барон) припечатал ладонью жалобно скрипнувший стол, Какой возраст ты выбираешь?
Полгода.
Сколько? удивлённо воскликнули все трое.
Нормально. К году у него как раз начала проявляться болячка, испортилась речь и пошла деформация личности.
Полгода? Реально? Любимая, физуха-то у него нормальная. Может, хотя бы года полтора-два?
Нет. Два года это уже вполне соображающий человек. Он будет спрашивать: где папа? И прочее такое. Нет потом он, скорее всего, переключится на новую реальность. Но останутся смутные воспоминания, тревожащие сны Даже в полтора года, в год есть такая же опасность. Не хочу. Пусть растёт здоровым и счастливым.
А кормить?
С Мариной договорюсь. Будет у него Аришка молочная сестра.
Галка снова тихонько заревела.
Не плачь, дочь, я к этому решению давно шла. Собиралась с Кирей поговорить, да вот так всё вышло.
Вова пристально посмотрел на Кирилла:
Сам-то как думаешь справишься?
Я постараюсь, Кирюху начало слегка потряхивать. Пришлось взять его за руку и немного привести нервы в порядок:
Кирюш, пробовать не получится. Надо сделать.
И мы сделали. Провозились долго. Точнее, Киря провозился первый раз же. Я подпитывала
его энергией и вполглаза наблюдала, как спящее тело начало потихоньку уменьшаться, словно таять. И думала: что я скажу людям. Как сказать правду и не вывалить на людей всё это дерьмо.
Кто-то пришёл и застучался в дверь фургона. Вова велел Гале закрыть за ним и вышел. Потом вернулся, хмуро молча сел за стол.
Через три часа всё было окончено.
Мы с Вовой и Кириллом первыми вошли в столовую. Народ непонимающе смотрел на нашу суровую процессию. Мужики молча встали за моей спиной. Ну, раз уж я кельда
Дорогие жители! Произошло событие, не укладывающееся в рамки наших привычных представлений. Заболевание, от которого Миша был исцелён, имело ещё и психическую составляющую. И она неожиданно дала рецидив. Мы пытались исправить ситуацию, чтоб спасти его бабушка подорвалась со своего места с криком «Миша!», Света с Валентиной бросились её поддерживать. Мама! Не кричи, он жив! Только Галюня, зайди! в столовую зашла Галя со свёртком в руках. Это Миша.
Началось форменное светопреставление, крики, слёзы и массовое офигение.
Марина сама подошла ко мне:
Госпожа баронесса! Я могу вам помочь?
Ой, Мариша, это так классно было бы! Маловат он ещё для полностью искусственного питания.
Я вам и на ночь могу сцеживать, в бутылочку. У меня есть.
Посмотрим. Я малышей восемь лет назад последний раз видела.
Давайте, я его сейчас покормлю.
Мы забрали Мишку у плачущей бабушки, и Марина пристроилась в своём уголке, где были сооружены специальные детские стульчики для Мирошки с шоколадненькой зеленоглазой Кирой, и в коляске спала Аришка.
О, боги, я надеюсь, что в этот раз всё будет хорошо.
ВЫХОД В ЛЮДИ, БОМЖИ И
Новая Земля, Иркутский портал наш остров (ну, и дорога, конечно же), 36.06 (октября).0001
К тридцать пятому октября дорога промёрзла настолько, что можно было уже выехать на гружёной телеге, и мы начали собираться к порталу.
Мы решили сместить время нашего приезда в Иркутск с шести вечера (по времени Иркутской стороны) на полдень так и так скоро придётся переносить, день-то на Старой Земле на убыль пошёл, некомфортно. А нам, по большому счёту, всё равно.
На подъезде к портальному выходу я порадовалась, что бомжатское засранство присыпано снежком. Лес стал чистым и прозрачным. Памятные загаженные палатки стояли там же. Только на этот раз они были вовсе покосившиеся, сильно примятые снегом, с раскрытыми, словно раззявленные рты, входами. Полу одного из распозённых говнюшников трепал ветер. Вокруг лежал нетронутый наметённый снег.
Вова нахмурился и пошёл чрез сугробы к неподвижному лагерю. Я потопала следом. Мало ли.
Не знаю, что они пили отравились ли, или просто ухрючились до беспамятства и помёрзли но спасать тут было уже некого. Восемь холодных, давным-давно окоченевших трупов. Вовка сунулся, хотел было проверить пульс, но я его остановила. Зачем? Я же вижу. Мертвы давно и бесповоротно.
Хоронить будем? Или пусть волки сожрут?
Муж на минуту задумался:
Оставь пока, пусть лежат.
У портала, на удивление, сидел Лёня. Увидев нас, подскочил, страшно обрадовался! Мужикам прямо так очевидно не хватало рукопожатия Что-то придумают вместо или нет?
Я смотрю небо прояснило, снег лёг. Думаю наверно сегодня-то приедут! Прямо как чувствовал, что вы пораньше будете! Мать мне ещё объявления дала, новые вон развесил. Заказов столько накопилось, целая очередь!
Так это ж здорово!
Пока они обсуждали дела-заказы и перегружались (помните: рыбная ловля, охота, собирательство три кита нашей нынешней экономики), я пошла к фургончику, угостить дежурную девушку ягодкой и занести письма. Внутри пахло прямо фу. Пахло от побирушек, набившихся в маленький фургончик едва ли не десятком. Сколько влезло. Или сколько есть? Помните, ещё летом меня жутко раздражали невнятные личности, шарахающиеся у портала, выпрашивающие «что-нибудь покушать» и иногда «в телефончик посмотреть». В отличие от бомжей, им удалось не сдохнуть. Но, прямо как та стрекоза, зиму они вовсе не ждали. И решили, что тёплый фургон отличное решение! Некоторые даже спали, завалившись на лавках. И под лавками. Зашибись!