Мара.
Джонни рванулся к телефону:
Алло!
Я могу поговорить с Кейтлин Райан?
Гребаные торговцы. Они что, базы данных не обновляют?
Кейтлин Райан умерла почти четыре года назад. Удалите ее имя из списков, сухо сказал Джонни, ожидая услышать: «В вашей семье вы планируете бюджет?» Однако ответом ему было молчание, и Джонни не выдержал: Кто это?
Джерри Мэлоун, полиция Сиэтла.
Джонни напрягся.
И зачем вам Кейт?
Произошел несчастный случай. В бумажнике жертвы обнаружили телефон Кейтлин Райан и просьбу связаться с ней в случае необходимости.
Джонни сел на кровать. В мире остался лишь один человек, который в экстренном случае захотел бы связаться с Кейт. Что она еще натворила? И кто в наше время хранит в бумажнике записку с экстренным номером телефона?
Это Талли Харт, да? За руль пьяная села?.. Потому что если
Сэр, я не владею этой информацией. Мисс Харт госпитализировали в больницу Святого Сердца.
Все так плохо?
Не знаю, сэр. Вам следует связаться с больницей.
Джонни повесил трубку, нашел в интернете номер больницы и позвонил. Минут через десять его наконец переключили на нужного сотрудника.
Мистер Райан? спросила женский голос. Я правильно понимаю, что вы родственник мисс Харт?
Этот вопрос ввел его в ступор. Сколько они с Талли уже не разговаривают? А вот и вранье. Джонни прекрасно знает сколько.
Да, ответил он. Что случилось?
К сожалению, сэр, мне не все известно, но ее сейчас везут к нам.
Джонни взглянул на часы. Если поторопиться, то он успеет на паром, который уходит в 5:20, и тогда до больницы доберется через час с небольшим.
Я выезжаю. Постараюсь побыстрей.
Лишь когда из трубки
послышался гудок, Джонни понял, что не попрощался. Он бросил трубку на кровать. И тут же снова схватился за телефон. Надевая свитер, он одновременно набирал номер. Долгие, длинные гудки напомнили о том, что сейчас раннее утро.
Алло
Коррин, прости, что я так рано, но тут кое-что случилось. Отведешь мальчишек в школу?
Что стряслось?
Мне нужно в больницу. Несчастный случай. Оставлять ребят одних я не хочу, а к тебе их отвезти не успею.
Не волнуйся, сказала Коррин, через пятнадцать минут буду у вас.
Спасибо, поблагодарил он, я твой должник.
Джонни прошел к спальне сыновей и открыл дверь:
Подъем, парни. Встаем, одеваемся, живо.
А? Уиллз приподнялся в постели.
Я уезжаю. Коррин вас через пятнадцать минут заберет.
Но
Никаких «но». Поедете к Томми. Наверное, с тренировки вас тоже Коррин заберет. Я не знаю, когда вернусь.
Что случилось? Сонное лицо Лукаса было встревоженным.
Сыновья знали, что такое внезапная беда, и не любили, когда нарушалась размеренность привычной жизни. Особенно склонен к переживаниям был Лукас, который унаследовал материнские тревожность и страхи.
Ничего не случилось, твердо сказал Джонни, просто мне срочно нужно в город.
Он думает, мы с тобой все еще малыши, сказал Уиллз, сбрасывая одеяло. Пошли, Скайуокер.
Джонни глянул на часы. 05:08. Если он не хочет опоздать на паром в пять двадцать, выходить надо немедленно. Лукас слез с кровати, подошел к Джонни и сквозь упавшие на глаза спутанные каштановые волосы посмотрел на отца:
С Марой что-то?
Разумеется, они переживают. Сколько раз они срывались с места и мчались в больницу к матери? Одному богу известно, в какие неприятности могла угодить Мара. Все они тревожатся за нее.
Джонни и забыл, какими его сыновья бывают мнительными, даже сейчас, спустя почти четыре года. Трагедия никого из них не пощадила. С мальчишками он изо всех сил старался все делать правильно, но даже завяжись он в узел, матери им это не заменит.
С Марой все хорошо. Это из-за Талли.
А что с Талли? переполошился Лукас.
Мальчики обожали Талли. Сколько раз в прошлом году они умоляли отца о том, чтобы увидеться с ней? И сколько отговорок Джонни придумал? Его обдало волной стыда.
Я пока толком ничего не знаю, но как только выясню, сразу расскажу, пообещал Джонни. Давайте-ка собирайтесь, чтобы Коррин вас не ждала.
Пап, мы ж не маленькие, буркнул Уиллз.
Ты нам после футбола позвонишь? спросил Лукас.
Позвоню. Он поцеловал обоих, взял с тумбы в коридоре ключи от машины и оглянулся на сыновей. Двое одинаковых мальчишек, которым пора бы постричься, в шортах и мешковатых футболках, стояли в коридоре и испуганно смотрели на него. Джонни повернулся и вышел на улицу. Мальчишкам все же по одиннадцать лет уж десять-то минут они способны пробыть дома одни.
Он завел двигатель и поехал к паромной переправе. На пароме Джонни не выходил из машины и все тридцать пять минут нетерпеливо барабанил пальцами по обтянутому кожей рулю.
В десять минут седьмого он свернул на больничную парковку и остановился под неестественно ярким фонарем. До восхода еще полчаса, и город тонул в утренних сумерках.
Джонни вошел в такой знакомый вестибюль больницы и направился к регистратуре.
Таллула Харт, хмуро сказал он, я ее родственник.
Сэр, я
Как Талли? Не тяните. Прозвучало это так резко, что женщина дернулась.
Хорошо, заторопилась она, сейчас вернусь.
Джонни отошел от стойки регистратуры и принялся мерить шагами вестибюль. Господи, как же он ненавидит и это место, и его запах, такой знакомый.