Одни, как белые лебеди с гордо с поднятой головой, плавают чистенькие, ухоженные, пахнут свежей краской. Да и рейсы у них размеренные, неторопливые, и перевозят они грузы хорошие, и стоянки в порту соответствующие. Экипаж на такие пароходы подбирается, как правило, умный, порядочный, трудолюбивый. И живут такие суда, по человеческим меркам, долго и счастливо.
Другим везет меньше можно сказать, совсем не везет, их эксплуатируют на износ: крутятся как белки в колесе на коротком плече, носятся как угорелые, разбивают механизмы в пух и прах. Все торопятся куда-то, быстрей да быстрей, стоянки короткие, план не успевают выполнить, как говорится, ни вздохнуть, ни выдохнуть. Работают так, что через пару-тройку лет превращаются в хлам, истоптанную грязную обувь. Денег на ремонт и покраску не дают, хозяева меняются как перчатки, и каждый норовит только прибыль получить, выжимая из парохода и экипажа все соки. Да и последний набирают черти какой
с миру по нитке. Оттого и аварии, потому и тонут, бедолаги, раньше времени вместе с людьми. Хотя, может, все дело в судьбе или непредвиденном случае? Кто его знает, не мне судить.
«Какая судьба? О чем базар? Это же груда металла!» воскликнет обыватель, сидя у телевизора с банкой пива, нежно поглаживая свое необъятное пузо. Он никогда не бороздил моря и океаны на этих самых пароходах, ни разу не попадал в настоящий шторм, не чувствовал под ногами дрожащую, уходящую из-под ног палубу и навалившуюся многотонную волну, готовую придавить и сплющить любого на своем пути. Страшное зрелище! Такой человек никогда не поймет меня. Ведь в эти моменты пароход, словно живое существо, пытается совладать с морской стихией, справиться с неуправляемой природой, пока ты сам казалось, самый умный и сильный на этом свете всего лишь букашка, маленький, слабый человечек. Это он борется изо всех сил, трясясь от натуги, и, не щадя жил, старается выжить наперекор всему. А ты лишь содрогаешься вместе с ним, пытаешься хоть чем-то помочь: молишься Николаю Угоднику, покровителю моряков, когда судно в очередной раз, с трудом взвалившись на огромную волну высотой с пятиэтажное здание, падает вниз, словно в бездну.
Нет, это им береговым никогда не почувствовать и не понять. Настоящий моряк всегда такому скажет: «Да что вы знаете о морской жизни? Когда пароход становится частью самого тебя, врастает в твои кожу и кости; когда ты обветрился соленым ветром, знойным солнцем, пропах дымом, пропитался соляркой и машинным маслом» Возможно, это звучит довольно странно, но это так.
В море мне приходилось бывать на разных судах: новых и старых; измотанных до предела, измочаленных от постоянной работы и счастливых, удачных, достойно отработавших свой нелегкий век и стоящих теперь где-нибудь в сторонке у причала, в дремоте и наслаждении тишиной и покоем. Про таких говорят: «Настоящие труженики моря! Повезло им». Впрочем, так же, как и у нас у людей.
Оно иногда как бывает в жизни? Сначала вроде все хорошо, даже отлично, а потом раз! и пиши пропало, все наперекосяк: и кораблекрушения, и на мель садятся по халатности или неопытности экипажа Порою, если не ты что-то эдакое, несуразное сделал, так тебе могут борт, например, продырявят за милую душу. Вот о таких случаях из моей морской практике и пойдет речь.
Работал я тогда вторым механиком на добротном пароходе, с современным классом автоматики в машинном отделении, с удобными, уютными каютами, со спортзалом и маленьким бассейном. Условия проживания соответствовали всем требованиям. Перевозили нефтепродукты в разные страны. Грузовые танки были покрашены специальной краской на эпоксидной основе, что давало возможность, помимо прочего, перевозить и пищевые продукты, такие как подсолнечное, соевое и пальмовое масла. Не брезговали и патокой; даже пару раз возили питьевой спирт радости тогда было немерено Ну это я так, вспомнил к слову.
Тот рейс, о котором пойдет речь, ничем не отличался от всех остальных. После погрузки подсолнечным маслом в Аргентине мы взяли курс на Бельгию, в порт Антверпен. Атлантический океан встретил нас спокойствием и тишиной. Вдали, куда не бросишь взгляд, простиралась морская гладь до самого горизонта, вокруг никого. Изредка в дымке покажется какое-нибудь судно и тут же исчезнет, или стая летучих рыбок неожиданно выскочит из морской глубины, понесется на своих крыльях, обгоняя друг друга, да растворится на фоне голубого неба. А потом опять тишина, только шуршание воды за бортом. Идешь себе и идешь потихоньку. Двигатель монотонно крутит гребной винт, оставляя после себя гребешки волн, расходящиеся в разные стороны, и кажется, что это неторопливое движение в пространстве будет происходить вечно. Выйдешь на палубу, постоишь немного, полюбуешься однообразием окружающего мира, почувствуешь обжигающую жару палящего солнца, и обратно, в каюту. А вечером, во тьме уходящего дня, взглянешь на мерцающие звезды, на одинокую печальную луну, какой она была и тысячу лет назад, взгрустнешь и пойдешь спать. И так день за днем.
По пути мы должны были зайти на Канарские острова для получения продуктов, воды и бункера. Заодно планировали прошвырнуться по городу, размять ноги, промочить горло парой кружек пива, ну и самое главное отовариться, накупить всякого товара для души, тела и на продажу. И вот, рано утром, благополучно бросили якорь на рейде у входа в порт Санта-Крус. (Мы даже не встали к причалу, потому как все работы происходили на рейде.) К судну тут же подошел небольшой старенький катер, взял