Мисс Мэйд остановилась и косо посмотрела через плечо. Лиззи сразу отвернулась. Борт корабля уже прогрелся так, что обжигал ей руку, и всё же на палубе было достаточно свежо. Лиззи притворилась, будто не замечает слежки мисс Мэйд, а мисс Мэйд, конечно же, за ней следила. В конце концов, она пообещала Мэри, что глаз не спустит с Лиззи, а сама удосужилась её потерять, едва сойдя с поезда! Мисс Мэйд, конечно, могла бы показаться легкомысленной и ветреной, но детей она очень любила, и Лиззи давно уже устала ей доказывать, что она не несмышлёное дитя и в состоянии позаботиться о себе самостоятельно. Тем более, сейчас ей не особенно верилось в эту хваленую самостоятельность.
Когда улыбающийся стюард доставил Лиззи к её каюте, внутри уже находилась мисс Мэйд. Она не находила себе места от беспокойства и бегала от одной стены к другой так, словно бы собиралась взобраться
на потолок каюты, даже после того, как Лиззи с извинениями водворили на законное место. Мисс Мэйд была чувствительной и легкомысленной. Она сразу же зарыдала и бросилась обнимать Лиззи.
Дурная девчонка! без всякого злого умысла вопила она и трясла Лиззи за плечи. Зачем ты только скрылась в этой толпе?
Всё хорошо, мэм, нет причин для беспокойства, мэм, стал успокаивать её стюард. Прошу, мэм, не стоит так переживать. Юная мисс Джеймс здесь, в целости и сохранности.
Но мисс Мэйд продолжала рыдать так громко и надрывно, что стюард засомневался в её адекватности.
Мэм, произнёс он, быть может, мне принести вам успокоительное?
Нет, нет, всё хорошо, булькнула мисс Мэйд и прижала Лиззи к себе так, что едва не сломала ей рёбра, ещё раз большое вам спасибо, вы так добры Не могу представить, что Мэри сделала бы со мной, если бы я потеряла её маленькую глупенькую сестричку!
Лиззи, конечно, обладала ершистым характером и за словом в карман не лезла, но в данной ситуации ущербные клочки рассудительности подсказывали ей, что лучше было бы промолчать. Поэтому Лиззи, нисколько не возражая и не пытаясь оправдываться, провисела в объятиях у мисс Мэйд не менее четверти часа. Затем мисс Мэйд, наконец, успокоилась и отпустила стюарда, у которого к тому времени заметно потускнела дежурная улыбка. Как только стюард ушёл, мисс Мэйд усадила Лиззи на постель и набросилась на неё с обвинениями.
Как ты могла, как тебе не стыдно?! возопила она. Ведь я же волновалась! Я так беспокоилась, что я тебя уже не найду!
Я потеряла ориентировку, честно ответила Лиззи. Я не хотела заблудиться.
Господи, господь святой и всемогущий, все ангелы его и дева Мария! взвыла мисс Мэйд с театральным пафосом и обессиленно прислонилась к стенке каюты. Как же хорошо, что ты нашлась! Мэри уже справлялась о тебе.
Лиззи сразу отвернулась.
Вот как? подчёркнуто равнодушно спросила она. А почему она сама не пришла?
Ты ведь понимаешь, что Мэри занята, мисс Мэйд вытащила веер, встала у зеркала и начала озабоченно обмахиваться.
С её лица медленно исчезали уродливые алые пятна. Лиззи давно уже подметила эту странность: мисс Мэйд никогда не заливалась краской, её кожу портили огромные расплывчатые пятна, которые появлялись на лбу, на щеках, подбородке и груди её и даже между собой отличались оттенком. Наиболее яркие пятна у мисс Мэйд всегда возникали на лбу, отчего казалось, будто у неё там, в зашитой багровой глазнице, когда-то вертелось третье око.
К сожалению, Мэри не может насладиться отдыхом, продолжала мисс Мэйд, даже сейчас она вынуждена работать, чтобы обеспечить тебя. Ты могла бы вести себя по отношению к ней хотя бы немного уважительнее.
Лиззи задрала нос.
Я со всеми себя веду уважительно.
Твой тон звучит так, как будто ты считаешь себя вправе чего-либо требовать от Мэри, поучительно произнесла мисс Мэйд, и при этом ты не замечаешь, что Мэри уже немало делает для тебя и для всей вашей семьи.
Так, может, тогда мы сами разберёмся с делами нашей семьи, мисс Мэйд? не утерпела Лиззи. Честное слово, это всё касается только нас!
Если мисс Мэйд была взволнована, рассержена или смущена, она краснела. Когда с неё сбивали спесь, когда её ставили на место или же просто грубили ей, то от её лица резко откатывала вся кровь, отчего мисс Мэйд становилась кремово-бледного цвета. Если она испытывала нужду в том, чтобы вызвать жалость, она могла прижать ко лбу руку, театрально ахнуть, зашататься и осесть на пол. С мужчинами и незнакомцами это ей всегда помогало.
Мисс Мэйд побледнела и закрылась веером. В случае с Лиззи она предпочла до конца сохранить уверенный вид.
Я всегда полагала, что являюсь частью этой семьи, пафосно произнесла она, ибо нас связывают узы долгой и искренней дружбы.
Лиззи промолчала: её ответ мог бы показаться мисс Мэйд настолько грубым, что вышеупомянутые узы лопнули бы в тот же миг. Мисс Мэйд побродила по каюте ещё недолго, а затем, сочтя, что Лиззи уже достаточно пристыжена и наказана, милостиво протянула ей руку помощи. Мисс Мэйд, что ни говори, умела быть снисходительной, особенно тогда, когда никто её об этом не просил.
Достаточно, милая. Думаю, ты осознала свою ошибку. Идём. Было бы нехорошо, если бы мы не увидели Англию в последний раз перед отплытием.