Андрей стоял у трапа, вместе с боцманом и лейтенантом, помогая высаживаться болгарам. Первые двое были уже у кустарника, когда третий, поскользнувшись, не удержался на влажном голыше и упал. Он тут же вскочил, сделал шаг и, сдавленно застонав, опустился на камень. От кустарника метнулся к нему человек в плаще. Упавший попытался встать уже с помощью подбежавшего, но, сделав пару шагов, снова опустился на камень.
Человек в плаще вернулся к катеру.
Вывих или перелом ноги, сообщил он командиру. Выбирайтесь отсюда и уходите в море. А мы будем потихоньку двигать в лес. Там нас встретят товарищи.
Гул моторов привлечет внимание, и вас могут сразу же накрыть, возразил лейтенант. Идите, мы подождем.
Разрешите помочь, товарищ лейтенант, вскинув руку к мокрой мичманке, сказал боцман.
Командир на мгновение задумался и согласился:
Только возьмите, с собой еще кого-нибудь. Вдвоем будет сподручнее.
Товарищ лейтенант, разрешите мне, выступив перед командиром, козырнул Погожев.
Лейтенант бросил взгляд на боцмана. Тот кивнул в знак согласия.
Идите. Только не задерживайтесь.
Последние слова лейтенанта настигли боцмана и Погожева уже на трапе.
Пострадавший сидел, прислонившись спиной к камню-голышу, держась обеими руками за ногу. Его уже немолодое лицо перекосилось от боли. Увидав моряков, он виновато опустил глаза.
Как же это тебя, паря, угораздило? покачал головой боцман. Если перелом, надо бы наложить шину.
Потом. Сейчас быстро вперед. Человек в плаще волновался, и от этого его ранее чуть уловимый акцент сейчас явственно проступал в разговоре.
Они двинулись прямо через кустарник, поднимаясь по склону.
Андрей нес вещи пострадавшего. Особенно тяжелым был заплечный мешок. Да и чемодан изрядно оттягивал руку.
Человек в плаще первым поднялся на склон и остановился, поджидая остальных. Когда собрались все вместе, он сказал:
Спасибо за помощь, товарищи. И протянул руку боцману.
Соловьев, кивнув в сторону пострадавшего, сказал:
Может, мы его заберем обратно в Россию? Вам тут и так несладко придется, а еще больной.
Нельзя, энергично возразил человек в плаще. Он наш язык и наши уши.
Ясно, кивнул боцман. Только куда же вы сейчас с грузом и раненым?
Есть одно место. Там нас ждут.
Далеко?
С полкилометра отсюда.
Тогда идемте быстрее. Боцман вновь закинул руку пострадавшего себе на плечо, и отрядик гуськом двинулся дальше.
Кустарник поредел. Вошли в полуобнаженный осенний лес. Под ногами мягко пружинила прибитая дождем листва. Откуда-то взялась чуть заметная в темноте тропинка. Она привела их в лощину с зарослями ивняка, сквозь которые поблескивало зеркало водоема.
Берегом шли недолго, свернули влево, перешли вброд взбудораженный дождем ручей и вновь стали углубляться в лес. Почва пошла каменистей, стали попадаться угластые глыбины скал, полузаросшие кружевом плюша. И тут откуда-то из темноты их кто-то негромко окликнул.
Брат Митё, также вполголоса отозвался человек в плаще.
Из-за темного уступа скалы выступил невысокий коренастый человек. Затем другой, повыше ростом. У обоих на груди висели немецкие автоматы. Они еще раз, издали, перебросились словами с человеком в плаще и уже смело двинулись навстречу высадившимся с катера.
Здравей, Митё!
Здравейте, другари!
Встретившие крепко и радостно тискали руку человеку в плаще, пожали руки остальным и тут же стали что-то быстро говорить, с особым интересом поглядывая в сторону Погожева и Соловьева.
Еще вечером к месту нашей высадки был направлен надежный товарищ, сообщил Митё боцману. Но где он и что с ним никто не знает. Поэтому вам надо спешить. Петко вас проводит. Митё кивнул в сторону низкорослого крепыша. И вдруг улыбнулся как-то особенно, удовлетворенно и добавил: Товарищи говорят: здесь во всех газетах пишут, что Красная Армия уничтожена. Вот бы удивились болгары, увидев на своей земле советских моряков... Ну, до свидания, товарищи.
Приятно пътиване.
Но только катерники во главе с Петко двинулись в обратный путь, как где-то у озерца хлопнул пистолетный выстрел. За ним второй, третий. И вдруг в предутренней тишине леса гулко прокатилась автоматная очередь. Путь к катеру был отрезан. И они все трое поспешно отхлынули назад, в тень высокой черной скалы.
Товарищ Митё о чем-то встревоженно расспрашивал партизан. Разговор шел на болгарском языке, и Соловьев с Погожевым мало что понимали. Но главное все же им было ясно болгары решали, как быстрее и безопаснее провести советских моряков на катер. Митё что-то сказал Петко, и тот, быстро взяв автомат на изготовку, клацнул затвором, поставив оружие на боевой взвод, бесшумно скрылся в темноте, метнувшись в сторону выстрелов.
Надо разведать, кто там стрелял, обращаясь к боцману, сказал Митё.
Хотя в лесу по-прежнему было темно, небо над головой черное от облаков, но предрассветная свежесть, всколыхнувшая запахи осеннего леса, напоминала о близости утра.
Боцману и Погожеву надо было быстрее возвращаться на катер. Их отсутствие и выстрелы на берегу могли встревожить лейтенанта. Это хорошо понимали болгары и русские. И поэтому несколько минут, которые отсутствовал низкорослый крепыш, для затаившихся у скалы людей показались вечностью.