Сложности с отправкой эшелонов возникли из-за несвоевременного получения средств от Госбанка. Поздний перевод денег едва не сорвал отправку из Сызрани последнего, самого большого, состава, насчитывавшего 1 550 чел. По плану он должен был выйти 28 апреля 1936 г., но первый перевод пришел только 27 апреля. В результате рабочие не получили авансов. Части из них выдали деньги уже в пути, часть догоняла эшелон пассажирскими поездами. В ряд районов средства не пришли «вследствие наступления первомайских праздников», поэтому более 200 чел. ехали до Новосибирска за свой счет. Здесь только на девятый день после отправки уполномоченный АКО выплатил причитающиеся им деньги.
Такое несвоевременное финансирование, по мнению представителей АКО, «могло сорвать отправку, так как рабочие могли просто отказаться от посадки завербованные рабочие могли разойтись в пути следования, что привело бы АКО к большим материальным убыткам». Отсрочка отправки вагонов вызвала их простой, за который АКО пришлось уплатить крупный штраф.
Эшелоны с рабочими включали вагоны-изоляторы, лавки, клубы. Руководящий состав ехал в специальном вагоне, в котором также размещалась канцелярия. Отправку эшелонов затруднило сокращение числа предоставляемых вагонов: в феврале их подали только 80 вместо 97, а в марте 160 вместо 226. Три вагона в пути вышли из строя: у них полопались оси. В каждом вагоне располагались 28 чел. Время в пути люди коротали, посещая клуб, кроме него работал «особый актив культурников из самих рабочих непосредственно по вагонам». Эшелоны снабжались газетами, литературой политико-просветительского характера и беллетристикой, настольными играми, музыкальными инструментами и патефонами. Во всех эшелонах выходили стенные газеты и действовали самодеятельные хоровые и музыкальные кружки. В первом и втором составах проводилась техническая учеба.
«Методы культмассовой работы во всех эшелонах были почти одинаковыми и почти не отличались от обычной работы в этом направлении прошлых лет. Исключением из этого был эшелон 7, где под руководством и при непосредственном участии помощника по политчасти начальника эшелона товарища Заонсохова в эту работу было внесено новое. За путь следования эшелона был организован санитарный кружок, которым подготовлено и выпущено шестьдесят значкистов ГСО, все до одного в этом эшелоне вагоны участвовали в соцсоревновании и 80 % рабочих были охвачены индивидуальным соревнованием, объектами которого были борьба за чистоту и порядок, дисциплинированность, изжитие пьянства, выпивок и ругани и т. д.».
Время следования поездов до Владивостока достигало месяца. Питались люди на определенных станциях по талонам Главного управления буфетов транспорта наркомата внутренней торговли СССР. «Организация такого горячего питания является чрезвычайно важной и политически ответственной задачей. В условиях зимнего следования такое питание особенно необходимо. Однако надо прямо сказать, что за небольшим исключением, обеды не заслуживают удовлетворительной оценки. Очевидно, лозунг «Жить стало лучше, жить стало веселей!» еще полностью до станционных буфетов не дошел. Администрация буфетов совершенно забывает, что в настоящее время, при возросшей зажиточности колхозников и рабочих, их нельзя кормить «по старине» стандартными обедами 19321933 гг. с весьма низким качеством и неудовлетворительными вкусовыми ощущениями». Плохое качество пищи стало причиной массового отказа от этих «стандартных обедов». Из розданных московской конторой АКО 207 тыс. талонов 130,9 тыс. было возвращено обратно.
Медицинское обслуживание людей в пути проводилось во
включенных в состав эшелонов санитарных вагонах. За все время следования десяти составов в пути из-за несчастных случаев погибло восемь пассажиров. Четырнадцать заболевших сняли с поездов и поместили в железнодорожные больницы.
Прием прибывающих во Владивосток не всегда проходил гладко. Несмотря на то, что о подходе каждого эшелона здешнее Верббюро своевременно извещалось по телеграфу, поселенческий лагерь на Второй Речке оказывался не подготовлен к приему приезжавших. Зачастую их встреча и размещение носили настолько безобразный характер, что вызвали многочисленные коллективные жалобы, адресованные местным органам власти и даже в Москву самому наркому пищевой промышленности А. И. Микояну.
Представители владивостокской конторы АКО не встречали ни один эшелон, хотя об этом было заранее договорено. По прибытии на Вторую Речку рабочие вынуждены были несколько суток ночевать под открытым небом на морозе или под дождем. В результате этого люди заболевали. Возмущенный происходившим, рабочий Леун обратился к руководству московской конторы АКО и в газету «Правда» с письмом, в котором он так охарактеризовал условия своего пребывания в переселенческом лагере. «Проведя четыре дня на сырой земле я заболел ангиной, гриппом, сильно простудился. Место в палатке мне не предоставили ввиду переполнения. Центральная поликлиника признала у меня острый ревматизм рук, ног и поясницы».
Все без исключения начальники эшелонов отмечали «исключительно безобразный прием рабсилы и непринятие своевременных мер к размещению рабочих по баракам и палаткам».