И опять Костя начал торопливо записывать услышанное в свой вновь созданный путеводитель, а я чувствовал себя матёрым экскурсоводом.
Может, хоть кофейку выпьем? спросил Кастет.
Перед этим я рассказал ему, что основная статья экспорта в Эфиопии отличный кофе. Выращивают здесь только зёрна арабики, а она лучшая из всех известных на Платформе покупают все анклавы, много и охотно. Неплох кофе из Дели и Египта, говорят, что хорош манильский, есть крафтовые сорта Но нет. Абеба-мама рулит.
Только без листвы заказывай! предупредил я, посмотрев на часы. Они тут массово жуют под кофе какие-то листья, слабый наркотик, и заедают арахисом. Сплёвывают и опять жуют.
Чего это вдруг без листьев? возмутился Кастет, Попробую!
Он начал разговор с продавцом и вскоре обернулся.
Говорит, что два стакана стоят четыре быра. Что за быры?
Не вникай, я вытащил из кармана несколько монет. Полтора года назад поменял наши деньги, так мне отсыпали целый куль этих быров. Никак не кончатся. Держи, дай ему пять!
Нам вручили стаканчики и два веника, которые Лунев забрал себе.
Кофе обоим ожидаемо понравился, и Кастет решил купить зерновое.
Бери побольше, посоветовал я. Из каждого рейса привожу себе и знакомым.
Продавец отгрузил кофе в холщовый мешок, и мы пошли дальше, вокзал был уже недалеко.
Последняя остановка возле большого каменного здания Правительства.
Вот здесь терминал и стоит, Костя. Но это не главное, что нам до чужой плиты Видишь чугунную пушку на постаменте? Доставай свою записную книжку, записывай.
Это мортира, поправил меня сталкер. Ну да, старинная, чугунная. И что?
Верь или не верь, но это памятник Севастополю. Дело в том, что пушку отлили сами же эфиопы в 1867 году, готовясь к войне с англичанами. И назвали пушку «Севастополь», имея в виду героизм, проявленный русской армией при обороне Севастополя во время Крымской войны против Англии и Франции. Представляешь, они её специально заказали и протащили сюда каналом!
Потрясающе! А ты говорил, что тут нет музеев! Вот он, самый настоящий музей, между прочим! И даже не Севастополю памятник, хотя и это дорогого стоит Ты понимаешь, что рядом с нами стоит город, жители которого поставили памятник русскому героизму и стойкости нашего воина, с которого они хотели брать пример!
А ещё у эфиопов есть праздник 1 Мая, День международной солидарности трудящихся, и они христиане, подсказал я.
Вот именно! Ближайшие к нам христиане.
Французы не в счёт?
Да какие они христиане Петух в символах, церкви позакрывали, один разврат. Знаешь, как Гоголь западников в «Тарасе Бульбе» прозвал? Недоверцы! отмахнулся Костя. А мы, получается, эфиопчиков, трахома, лишь по Зусулке гонять горазды были? Не, ну за дело, конечно, и всё-таки, Макс! Вместо того, чтобы помогать им, гуманитарную помощь оказывать, медицину развивать, общаться и совместно работать! У них «копейки», между прочим, на улицах, тут уже все якоря есть!
Что ты на меня орёшь? Эфиопов никто не гонял, да и отношения у нас развиваются. Один из индусов представитель правительства Абебы, второй его помощник. Работают люди, обсуждают! Орёт он
Ну, извини тогда, пробормотал Лунёв. Просто я реально в шоке.
И записать не забудь.
Да уж не забуду.
Мы уже подошли к вокзалу, когда случилось нечто непредвиденное.
Шедшие впереди патрульные гвардейцы с карабинами вдруг что-то увидели впереди и резко остановились. Один громко вскрикнул и тут же тяжело упал на левый бок, двумя руками хватаясь за бедро. Карабин выпал из его рук и со звяканьем стукнулся о бетон скамьи. И только тогда мы услышали хлопки выстрелов. Нападение!
Ложись! рявкнул Кастет и с силой потянул меня вниз.
Началась скупая перестрелка, сопровождаемая истошными женскими криками, детским
плачем, звоном опрокинутых бутылок и автомобильными сигналами водители пытались как можно быстрее покинуть опасную зону.
Рука торопливо нащупала грибок застёжки кобуры.
Где кто? Раненого гвардейца я потерял из виду, а уцелевший прижался спиной к огромному вазону без цветов, на котором был изображен то ли носорог, то ли огромная свинья.
Спрятавшись в кустах за серой бетонной скамейкой, мы, в общем-то, были в относительной безопасности, но глянув на товарища, я по холодку на спине понял, что спокойно отсидеться не получится.
Видишь их? быстро спросил Кастет, вытаскивая из-под куртки девяносто вторую «Беретту». Пистолет достань, но не стреляй без моей команды. А то настреляешь нам тюрьму Ладно, сковыырнём гадов.
Не поднимая руку высоко, он махнул только что выстрелившему куда-то и перекатившемуся чуть дальше гвардейцу, привлекая его внимание. Убедившись, что служивый видит. Костя поднял к глазам два пальца, потом перевёл в сторону и нарисовал в воздухе знак вопроса.
Площадь продолжала орать, ругаться и топать ногами.
Ну и где полицейская сирена?
Сука, как назло, все звуки есть, кроме сирены!
Гвардеец тоже нарисовал в воздухе вопрос. Тогда Кастет плашмя показал ему свой пистолет, затем отложил в сторону, руками взвел затвор болтовой винтовки и имитировал выстрел.
Служивый всё понял и поднял карабин.
Приготовься, тихо проговорил комсталк. По команде стреляешь три раза над спинкой. Хорошо бы зряче, чтобы мирняк не задеть. Я рукой покажу, сможешь?