Шрифт
Фон
СТРОЙНАЯ ЛАНЬ{43}
Ходила Мэй, бродила Мэй
Одна в саду зеленом,
И сквайр{44} пригожий молодой
Подходит к ней с поклоном.
Ходила Мэй, бродила Мэй
В саду под остролистом
И к ней пригожий юный сквайр
Подходит дерзко, со свистом.
«Отдай мне свой зеленый плащ,
Какой он ни на есть,
А не отдашь зеленый плащ
Возьму девичью честь».
За руки белые берет,
Кладет в высокий дрок
Потом серебряный ей дал
Блестящий гребешок.
«Быть может, родится сынок,
Быть может нет, как знать?
Но если свататься придешь,
Как мне тебя назвать?»
«Нет, свататься я не приду,
Приплыл я из-за моря.
Не стану свататься к тебе,
Пусть на девичье горе.
Зовут меня за морем люди Джек,
И Джоном зовут меня тут.
Но Джеком Рэндалом дома меня
У отца моего зовут».
«Ой, врешь, ой, врешь, мой парнишка лихой!
Родился ты лжецом на свет:
Одна я у лорда Рэндала дочь,
Других детей у нас нет!»
«Ой, врешь, ой, врешь, родилась на свет
Ты лгуньей, милая Мэй!
Ведь я у лорда единственный сын,
Я приплыл из-за морей».
Рукой пошарила в платье своем
И острый ножик взяла.
Пронзила сердце свое насквозь
И в то же миг умерла.
Он поднял милую сестру,
Со взором нежным и чистым;
Зарыл он милую сестру
Под зеленым остролистом.
Потом он пошел в зеленый дол
Повидаться неистов с отцом,
И плачет: «О, моя стройная лань
Под зеленым остролистом!»
«На что тебе твоя стройная лань,
Для чего тебе ее звать?
Восемь дюжин ланей в парке моем,
И ты можешь взять себе пять!
С копытцем серебряным сорок из них,
А тридцать других с золотым».
«Ах, нет, ах, нет, моя стройная лань
Под остролистом густым!»
«Да на что тебе твоя стройная лань,
Почему ты горюешь о ней?
Возьми себе лучших, оставь мне худших
И охоться много дней!»
«Не надо мне ланей твоих, милорд,
Я счастья теперь не найду.
Ах, горе мое! Моя стройная лань
Под остролистом в саду».
«Пошел бы в покой к своей сестре,
Поздоровался бы с сестрой,
Позабыл бы тогда и стройную лань,
И остролист густой».
ЮНЫЙ ДЖОНСТОН{45}
Пили полковник и юный Джонстон,
Известно, вино не вода.
«Женись на моей сестрице,
А я на твоей тогда».
«Земель и домов у вас много,
Но не женюсь я, нет.
В любовницы я взял бы
Ее на пять-шесть лет.
Нет, не женюсь я, Джонстон,
За весь достаток твой!
В любовницы возьму ее,
Когда вернусь домой».
За меч схватился Джонстон
На поясе своем,
Прервал на полуслове
Полковника мечом.
К сестре пошел взгремела
Молотка дверного медь.
«Ах, братец, что так поздно?
Велю я отпереть».
«Я был в церковной школе,
Учил там клерков{46} петь».
«Мне сон приснился мрачный,
О чем он говорит?
Что тебя с собаками ищут,
А юный полковник убит».
«Собаки и соколы ищут
Меня со всех сторон:
Убил я полковника нынче,
А был твой милый он».
«Ох, если ты его убил
Ах, горе, горе мне!
Пускай бы вздернули тебя
На самой высокой сосне!»
К любимой пошел взгремела
Молотка дверного медь.
«Ах, милый, что так поздно?
Велю я отпереть».
«Я был в церковной школе,
Учил там клерков петь!»
«Мне сон приснился мрачный,
О чем он говорит?
Тебя с собаками ищут,
А юный полковник убит».
«Собаки и соколы ищут
Меня со всех сторон:
Ведь я полковника убил,
А был тебе братом он».
«Ах, если ты его убил,
Ох, горе мне и печаль.
Но больше, чем брата моего,
Тебя мне, милый, жаль.
Входи же, Джонстон, в покой ко мне
И спать скорей ложись.
А я здесь сяду у окна
И сохраню тебе жизнь».
Еще и часу не прошло,
Как к ней вошел он в дом,
Две дюжины рыцарей лихих
Подъехали верхом.
«Сидишь ты, леди, у окна,
Так не сочти за труд
Сказать: недавно сквайр в крови
Не проезжал ли тут?»
«Какой же цвет сокола его
И какая масть у собак?
И что за масть у его коня,
Что умчал его быстро так?»
«В крови его соколы, в крови,
Окровавлены пасти собак,
Но под ним молочно-белый конь,
Что умчал его быстро так».
«Джентльмены, слезьте, слезьте с коней:
Хлебом вас угощу и вином.
Быстрый конь перенес его через Лайн{47},
Для чего вам думать о нем?»
«Спасибо, леди, за хлеб и вино,
Но некогда нам выпивать:
Нам тысячу фунтов в награду дадут,
Если рыцаря сможем догнать».
«Лежи, милый Джонстон, тихо лежи
И доверься моей любви.
Ты можешь теперь спокойно спать:
Ускакали враги твои».
Но на поясе Джонстона быстрый меч,
На раздумья времени нет,
И меч хватает он твердой рукой,
И вонзает в грудь Аннет.
«Милый Джонстон, что же тебе еще?
Мне нечего больше дать:
Ведь золото дал тебе мой отец,
И деньги дала моя мать».
«Прости, прости меня, Аннет,
Прости, что я поспешил.
Я думал ты меня предала
И враг меня окружил.
Живи, живи, дорогая моя!
Живи, я прошу, со мной,
И никто из шотландцев никогда
Не нарушит твой покой».
«Ах, Джонстон, как могу я жить?
Не видишь ты ничего?
Из сердца раненного кровь
Струится моего.
Возьми же в руки арфу свою
И играй, струнами звеня,
И забудь навсегда свою любовь,
Будто не было меня».
Он в конюшне коня своего нашел
И на нем поскакал во тьму,
И двадцать четыре звонких стрелы
Прямо в сердце вонзились ему.
ГОВОРЯЩИЙ СОКОЛ{48}
«Говорящего сокола я пошлю,
Мою милую пусть найдет.
Пусть письмо он ей от меня передаст,
А потом ответ принесет».
«Но как твою милую мне узнать
И к ней подлететь с письмом?
Никогда ведь я ее не видал,
Мне голос ее не знаком».
«Мою милую сразу узнаешь ты,
И не надо ждать ее слов:
Она ведь самый прекрасный цветок
Из всех английских цветов.
У самых дверей любимой моей
Кривая береза растет.
Сядешь и пой меж зеленых ветвей,
Пока в церковь она не пойдет.
Умоются двадцать четыре леди
И в церковь пойдут чередой.
Платье расшито золотом чистым
Лишь у нее одной».
Нашел говорящий сокол дом,
На кривую березу сел.
Собиралась леди в церковь идти,
А сокол в ветвях запел.
«Ах, ешьте, пейте, служанки мои,
Будет сладко вам угощенье,
А я у решетчатого окна
Послушаю птичье пенье.
Так пой же, пой же, птичка моя,
Не молчи, а все время пой.
Я знаю: вчера тебе эту песню
Напел любимый мой».
Пел сокол весело сперва,
Потом затянул грустней.
Взъерошил перья он свои,
Посланье отдал ей.
«От любимого тебе письмо,
Он их три написал, любя.
Говорит, что больше не в силах ждать,
Говорит умрет без тебя.
Умоляет письмо передать ему,
Сам тебе напишет пять.
Говорит ты на свете красивей всех,
Он не в силах больше ждать».
«Пускай печет он к свадьбе хлеб
И варит эль для нас.
Чтоб эль не скис, поеду я
В Шотландию сейчас».
Пришла к отцу и говорит,
Колени преклоня:
«Отец, исполнить обещай,
Есть просьба у меня».
«Проси, проси же, дочь моя,
Не жалко ничего,
Но не о том шотландце юном:
Не увидишь ты его.
Лишь о шотландце том не проси:
Не видать тебе его».
«Одну лишь просьбу я прошу
Исполнить, отец мой милый:
Если я в южных землях умру,
Пусть в Шотландии будет могила.
И в первой церкви, куда придешь,
Пусть звонят колокола,
Во второй же церкви распорядись,
Чтобы в честь мою месса прошла.
А в третьей церкви золота дай
На помин моей души.
В четвертой церкви до ночи молись,
Домой из нее не спеши».
Вернулась в покои она свои
Со всей прытью молодой
И лекарство снотворное приняла,
Хорошо размешав с водой.
И легла она на свою кровать
И забылась в объятьях сна,
И все прекрасное тело ее
Охватила смерть, холодна.
Вот ночь прошла, и день настал,
Леди в спальне оставалась.
И поняли тут родные ее,
Что она внезапно скончалась.
Братья ее и родной отец
Мастерили ей гроб с утра:
Одна половина из золота,
Другая из серебра.
Сестра ее и родная мать
Шили саван сестре дорогой:
С одной стороны тончайший батист
И вышивка с другой.
В первую церковь они пришли
Затрезвонили колокола.
Потом во вторую церковь там месса
За упокой прошла.
В третьей церкви золота дали,
Чтоб священник ее поминал.
Пришли потом в четвертую церковь:
Там ее возлюбленный ждал.
«Поставьте, поставьте скорее горб,
На невесту свою взгляну».
Щеки румяные, алые губки
Улыбалась она ему.
«Отрежь мне хлеба, любовь моя,
И стаканчик вина налей,
Потому что только ради тебя
Я постилась девять дней!
Домой возвращайтесь, смелые братья,
И в рог свой подуйте тотчас:
По всем южным землям весть разнесите,
Как сестра провела всех вас!»
Шрифт
Фон