Отогнала мысли непрошенные. Не до них сейчас. Куда теперь, домой, в терема? А завтра Змею лютому то ли на обед, то ли на развлечения...
А может, придумали все ж хитрость какую отец с мудрецами княжескими? Или сестрицаумница, Василиса? Эх, накинуть бы еще на себя сверху приличное что, прежде чем к палатам подходить...
Однако, ай да Ягиня, ай да подруженька! Желанье выторговала. Но и помогла ведь! Вот к кому Ежке надо, поняла внезапно. Ягиня! Вот кто поможет змееву слабость найти, княжество от змея спасти...
Ежка, при мыслях о Ягине, и думать начала по-ягининому, в рифму.
Ежка с Ягиней дружила, забегала к ней на болота в гости. Тайно, ведь батюшка за это куда пуще, чем за конюшонковую одежду ругал. Ежка Ягине гостинцев с княжеского стола носила, а Ягиня ее душистым чаем с травами лесными поила, да тинным киселем с щекотными пузырьками угощала.
«У тебя и имя на мое похоже», подшучивала над ней Ягиня. «В честь меня, должно, называли? Али в честь меня переименовывали?»
По-настоящему то, Ежка Есения, ясная. Ежкой Василиса, старшая сестрица, прозвала за то, что колюча в детстве была, как ежик. Да так и прижилось. Даже отец с матерью Ежкой величали, даже дворовые люди, забывшись, так называли. Ну, а Ягиня-то уж точно, только Ежкою. Именем Есения ни разу не назвала.
Ежка ей песни о богатырях перепевала, а Ягиня ей сказки о чудах неведомых рассказывала. Ежка ей по дому помогала, а Ягиня ее травам учила, и злым, и добрым. Ежка ей о поездках в соседние княжества рассказывала, о балах чудных. А Ягиня учила, как
заговоры творить и на луну танцевать. Ежка ей о ярмарках веселых, о гостях заморских, а Ягиня о хороводах русалочьих и проделках лешеев. А песни как они с Ягиней пели! Вот только Ягиня как увлечется, страшно иногда Ежке становилось. Ну да на то она и Ягиня, врата в мир духов хранящая. Не для веселья она, а для страха и жизни понимания.
Точно, Ягиня может со Змеем помочь! Если кто и может, то только она!
Задумавшись, Ежка и не заметила, как доехала до самой городской стены. Мальчишки, сыны дружинников, что учились тут боевому искусству, мечи свои деревянные покидали и глазели на нее.
Что уставились? а, точно, на ней же, кроме сорочки тончайшей, сверху то ничего...
А ну, иди сюда, поманила златокудрого, что ближе всех стоял.
Тот, робея, подошел.
Снимай рубаху.
Красивый паренек, ясноглазый, ладный, мускулистый. Вырастет богатырем будет. Забрала у него рубаху, одела. Пареньку дала монетку серебряную. На такую монетку рубах таких сотню можно купить. Да что там ладно.
Вот теперь можно и к Ягине ехать. Что еще за желание она попросит... А не все ли равно, завтра Ежка уж, может, будет Змеева невеста, а послезавтра, может, и не будет ее, как той Марьи.
Нахал черноглазый.
Ягинина ворожба
Ягиня стояла перед котлом, что кипел на огне, а вокруг него и Ягини другой огонь пылал, формой колдовскою выложенный. В котле же будто стонало что-то, рыдало и булькало. Волосы и одежда Ягини развевались, хоть ветра и не было, а в дыму Ежка раз или два будто лицо чье-то увидела.
Остановилась поодаль.
Подойди, сказала Ягиня. Знала, что Ежка там, хоть и не оборачивалась. Ежка немного приблизилась. Теперь стало слышно, как Ягиня поет тихонько, заклинания свои ягинины, и жидкость в котле на песни ее отзывается то утихнет, то брызнет, то водоворотом пойдет. И в водовороте том, Ежке показалось, то рука человечья мелькнет, то ножка детская.
Бежать! Бежать отсюда! Только нет. Не за тем пришла.
Подойди, я сказала, оторвавшись на секунду от заклинания, сказала Ягиня. Да так сказала, что ослушаться не возможно. Ежка еще несколько шагов сделала. Теперь уж у самого огня стояла, что Ягиню и котел окружали.
Внутрь! Ко мне! Быстро! закричала Ягиня страшным голосом, Иначе вырвется оно! Помощь нужна! Внутрь!
Ежка, сама себя не помня, лицо руками закрыла и, сквозь огонь, вбежала в круг, к Ягине. Может, и обожглась, да не поняла.
Из котла, и правда, будто вырывалось что-то, в дыму не разберешь, а в брызгах временами глаза Ежка видела, то один, а то и несколько. А что внутри, лучше и не заглядывать.
Ягиня схватила ее за руки и теперь они стояли, окружив руками да собою жаркий котел, и Ягиня пела, а Ежка чувствовала, что волосы и одежда ее развеваются, так же, как и у Ягини. И то жаром, то холодом ее от огня обдавало. А то тиною болотной. Брызги варева, как щупальца, тянулись из котла и смотрели на них. Но, песню услышав, назад укладывались.
Повторяй за мной, девонька, шепнула Ягиня, Заклятие повторяй.
Она пропела слова заклинания и остановилась.
Повторять? Как только Ягиня затихла, сразу несколько щупальцев варева полезли во все стороны. И правда глаза в них были, в щупальцах, и два из них увидели Ежку. Щупальца, раскачиваясь, повернулись к ней, потянулись к ней. И смотрели они на Ежку, не отрываясь, да так, что она оцепенела. За ними и другие щупальца стали к ней оборачиваться, и все больше, больше становиться, из котла появляться.
Пой! закричала Ягиня, и оцепенение прошло, Ежка тряхнула головой и запела то, что только что пела ведьма. У нее всегда память отменная была на Ягинины песни, то и на заговорах многократно проверено.