Можно я спрошу? Василий попытался унять сумбур в голове.
Ты и так всё время спрашиваешь. Ну, спрашивай...
Ань, тогда у тебя дома... что это было? и замер, чуть ли не зажмурился.
Не знаю, дура я была, вот что. Мне показалось, что я именно так должна поступить. Хотелось чего-то... сама не знаю. Теперь стыдно, дура и всё!..
Да нет, это я дурак был. И Брагин этот появился...
Он всегда появляется, ты что, не замечаешь? Может, и сейчас наш разговор слушает.
Василий даже вздрогнул от такого предположения. И тут же стало стыдно от собственного малодушия. В конце концов, договор он не нарушал.
А может, нарушал? В зале консерватории... Или двенадцатым этюдом Шопена?..
Аня, я тебя никому не отдам, твёрдо сказал Василий.
А я ни к кому и не ухожу, спокойно, будто они триста лет живут вместе, ответила Аня.
Наверное, мне с ним всё-таки придётся драться.
Зачем? Чтобы он изуродовал тебя? Мне этого не надо.
Мне надо. Иначе он всегда будет стоять между нами. Да ещё Вознесенский этот.
У вас же пари.
Не пари, а договор.
Аня вздохнула так, что у Василия сжалось сердце. Нужно было задать ещё один вопрос. А он почему-то застревал, Василий боялся обидеть им возлюбленную, но всё же решился:
В тот день, когда я так трусливо ушёл, вы там остались... и не смог договорить до конца.
За кого ты меня принимаешь,
Морозов?! так и есть, Анин голос плеснул обидой и болью, и Василий от досады прокусил себе губу: ну что за идиот? Одна ошибка за другой!
Аня, прости, я вовсе не хотел...
Ты, Вася, ещё ему расскажи! Может, по вашему джентльменскому соглашению вы ещё рассказывать друг другу должны, кто и чего добился на любовном фронте?! Расскажи, Вася, и лучше всего при Вознесенском. Представляю, его сальную физиономию!
Ань, что ты! Да никогда! Ты самая лучшая! Ты просто идеал!
А ты Морозов!.. Маэстро... не договорив, она бросила трубку.
И Василий чуть не бросил. В стену.
Сколько же может ещё продолжаться такое состояние? Но тут его осенило: ещё полгода! Потом Брагин уедет поступать в институт. Вроде бы собирается на физкультурное отделение университета. И у Василия с Аней будет ещё целый год. А до этого? Трусливо ждать, когда ситуация разрешится сама собой? Но что-то подсказывало: сама собой она не разрешится. Где-то наложится минус на плюс и будет либо короткое, либо долгое замыкание.
Выдержав паузу, он снова набрал номер Гордеевых, услышал на другом конце дыхание Ани и, не дожидаясь ответа, выпалил:
Аня, я хочу, чтобы ты знала, я люблю тебя, люблю больше всего на свете, больше музыки, без тебя вся музыка теряет смысл! Прости меня... и теперь сам первым отключился.
Каникулы прошли в мучительной тоске. Изольда Матвеевна в эти дни уезжала на родину, куда-то в Поволжье, а это значило, что встреч в музыкальной школе не будет. Работать не хотелось, и во все эти дни Василий только пару раз садился за инструмент, чтобы нехотя «проковырять» конкурсную программу. Пытался сочинять, но вдохновения хватило бы только на грустную колыбельную. Зато долго и бесцельно слонялся по улицам посёлка, избегая встреч с кем бы то ни было. И много читал. За каникулы осилил книгу Георгия Свиридова «Музыка как судьба», которую привёз из Москвы отец. Гениальный русский композитор оказался ещё и гениальным мыслителем. Благодаря этой книге Василий изменил своё отношение к хоровой музыке, к которой ранее относился весьма прохладно. Теперь специально заказал через Интернет несколько дисков с церковной музыкой и записи певческой капеллы Санкт-Петербурга, чтобы услышать хоры Свиридова на слова русских поэтов. После прочтения Свиридова взялся за программного Достоевского. Сначала пришлось заставлять себя продираться через простую сложность другого русского гения, а потом захватило...
Аня не звонила. Зато один раз позвонил Брагин, спросил, не знает ли Василий что с Анной она сидит дома, на тусовках не показывается. «Не знаешь?» «Не знаю». «А сам, чего сидишь?» «К конкурсу готовлюсь» «Ну лады». Вот и весь разговор.
Неожиданное произошло в первый день школьных занятий, которого Василий ждал почему-то как решающего. Какая-то едва уловимая, из сердца, а не из ума исходящая интуиция подсказывала: что-то должно определиться. Откуда берётся такое знание?
После уроков, во время обычной толчеи у гардероба, Аня подошла к нему и спросила так, словно они расстались вчера:
Вася, проводишь меня?
Рядом, как вечное наваждение, стоял, поигрывая ключами, Брагин:
Да я подвезу, Ань.
Нет, мы пешком.
В глазах Виктора на секунду мелькнуло злое удивление, но он быстро взял себя в руки:
Как хочешь. Сегодня вечером в клубе будет концерт. Банда какая-то выступает, из города приехали. Я заеду за тобой?
Нет, не надо, не хочу я всю эту самодеятельность слушать, с нескрываемым раздражением ответила Аня.
Ну да, скривился Виктор, у тебя же свой Маэстро есть! Да, Маэстро?
Да, спокойно ответил Василий, но и на любительский бокс она бы не пошла.
Ну-ну...
Под это «ну-ну» и пришлось уходить в неизвестность, спиной чувствуя въедливый взгляд соперника.
Хорошо, что ты тогда позвонил... второй раз, сказала по пути Аня, мне так плохо было, а ты сначала со своим дурацким вопросом. Я правда не знаю, зачем я тогда так поступила. Взрослой себя посчитала. Теперь стыдно. Девчонки все про это рассказывают...