Рад с тобой встретиться, старший брат.
В последующих двух месяцах не было и дня, когда бы Петропавловский не измысливал бы повода подойти к Иванову. На плацу и в казармах, на стрельбище и при манёврах, во время пополнения запасов дров и постройки зданий для военных нужд подпоручик Петропавловский всегда находил время обратиться к ефрейтору Иванову.
Аполлинарий Кириллович, ты, наверное, утомился, давай подменю.
Аполлинарий Кириллович, покажи рядовым пример стрельбы с положения лёжа.
Аполлинарий Кириллович, ты мне срочно нужен, подойди.
Аполлинарий Кириллович, окажешь честь отобедать вместе?
Аполлинарий Кириллович
Аполлинарий Кириллович?
Аполлинарий Кириллович!
Зубы у Иванова уже не просто скрипели, а начинали крошиться. Утихшие было нападки возобновились с новой силой. В их богом забытом месте слухи распространялись с удивительной скоростью. А уж такая новость, что ефрейтор Иванов оказался внебрачным сыном того самого Петропавловского, не могла пройти незамеченной. Ещё более удивительным всем казалось то, что законный сын и единственный наследник генерала зачем-то пытался сблизиться с Ивановым. И если подпоручик просто уходил от расспросов, ефрейтору так легко избегнуть неприятного внимания не получалось. Каждый считал своим долгом заметить, какое у него невероятное имя и невероятное родство. Закономерно, что однажды чаша терпения ефрейтора Иванова переполнилась.
В шесть часов пополудни, когда уже вечерело, он подкараулил в безлюдном месте подпоручика, шедшего в город на квартиру. Алексей сначала застыл при виде тёмной фигуры и положил руку на рукоять сабли, но узнал знакомые очертания и расслабился:
Аполлинарий Кириллович, ты? Ждал меня, старший брат?
Без единого слова Иванов подошёл к Алексею и со всей силы дал пощёчину. Подпоручик был высок, а Иванов едва прошёл по росту, поэтому основная сила удара пришлась ближе к челюсти. Алексей еле удержался на ногах. Проморгался. Побледнел как полотно лишь на щеке ярко горело алым пятно. Иванов молча стоял рядом и смотрел. У подпоручика явственно проступили мышцы на челюсти и сжались кулаки. Первый порыв ответить ударом на удар был сдержан. Но возмущение оскорблением и жгучая обида сдерживались с трудом.
Зачем ты это сделал, Аполлинарий Кириллович?
Иванов внимательно рассматривал его сжатые кулаки. Петропавловский с усилием расслабил руки.
Это вызов на дуэль? в голосе клокотало возмущение. Ты хочешь стреляться, старший брат?
Да, господин подпоручик.
Алексей дёрнулся от неприятия обращения. Обида унималась, и ей на смену пришло беспокойство, чем же он мог так задеть старшего брата. Он постоял, застыв на месте, подумал:
У меня есть пара пистолетов. Если ты согласен на моё оружие, то нам будет лучше выехать в горы.
Иванов согласно кивнул.
Алексей старательно контролировал внешнее проявление чувств:
Аполлинарий Кириллович, я заберу пистолеты в части и вернусь с лошадьми. Пожалуйста, подожди здесь, чтобы никто не увидел нас рядом перед дуэлью и не пошли слухи.
Иванов только хмыкнул и остался стоять.
Подпоручик Петропавловский чуть ли не крался в части, страшась представить, что случится, если кому-то станет известно о невиданном деле: дуэли между солдатом и офицером! Пистолеты нашлись легко даже в темноте свечку он не зажёг, боясь привлечь лишнее внимание светом. Выложил пистолеты из ящика и захватил к ним патронов. На цыпочках прокрался по коридору к выходу. Но на выходе из части ему встретился Емеленко. Алексей помолился про себя, чтобы прапорщик не заметил парные пистолеты и постарался после краткого разговора спешно удалиться. Выдохнул он, только когда снова
увидел знакомую низкорослую фигуру. Ему повезло не поднять переполох и благополучно добраться до Иванова с лошадьми.
Путь до гор они проделали молча. Лошадки местной породы выглядели неказисто, однако шли равномерной рысью и не выказывали признаков усталости. Когда расстояние до части оказалось достаточным, чтобы выстрелы были не слышны или их можно было списать на шум сорвавшихся камней, Алексей начал вертеть головой в поисках подходящего места. Когда показалась более-менее ровная поляна, он потянул поводья и повернул лошадь. Иванов последовал за ним. Они спешились, привязали лошадей. Иванов выжидательно посмотрел на Алексея.
Подпоручик Петропавловский чувствовал, что, как более знающий, он ответственен за проведение дуэли по всем правилам, но отсутствие секундантов и врача делало это всё менее походящим на настоящую дуэль. Он считал себя обязанным дать должное удовлетворение своему брату, если тот счел себя оскорблённым, но не имел даже представления за что. Он предпринял попытку примириться:
Уважаемый Аполлинарий Кириллович, если я тебя чем задел или обидел, приношу искренние извинения. Можем ли мы остановиться на этом?
Иванов ощутил желание снова ударить подпоручика:
Нет.
Алексей вздохнул и постарался собраться с силами:
Стреляться будем с тридцати шагов, как упадёт платок? Я бы предпочёл, чтобы отсчёт вели секунданты, но сам понимаешь, что это невозможно. Оружие можешь проверить и выбрать любой пистолет. Правда нехорошо, что они мои, он неловко прервался, но они не обстрелянные. Я не любитель стрельбы, Алексей замолчал, думая о том, что он слишком много мелет абсолютно неподходящего к случаю.