Алексей почувствовал, как мурашки побежали по позвоночнику. Понял, что только что второй раз чудом избежал смерти. Камень под ногой вдруг оторвался и покатился вниз. Алексей качнулся, но удержал равновесие. Зашарил ногой по стене в надежде найти выступ, на который можно будет упереться, чтобы меньше давить на брата. Подвернулась удобная ямка, и он медленно перенес вес на ногу. Сердце перестало колотиться как бешеное, и Алексей смог оценить состояние брата. Вид был явно не лучшим. Окровавленное лицо с безобразно опухшей челюстью и багровым месивом на месте уха. Что скрывалось под одеждой, Алексей боялся даже представить.
Ещё раз оглядел раны Павла и вытащил из кармана платок. Белоснежный, из тончайшего шёлка, с затейливо вышитой монограммой. Потянулся приложить к ранам, но остановился, осознав глупость. Павел ответил очень выразительным взглядом, суть которого легко читалась как «убил бы». Откинул голову обратно на камень и прикрыл глаза. Холод от камня успокаивал.
Алексей выпустил из рук платок и случайно отправил его к пистолету. Решительно снял с себя пальто, а за ним сюртук и рубашку. Решительность прерывалась ощутимыми прострелами от потревоженной разбитой спины. Стараясь не давить на тело, положил одежду на живот брата. Ветер, ещё более сильный в ущелье, чем наверху, сразу же обжёг голый торс. Несколько оставшихся иголок сосны оторвало ветром и бросило в плечи. Алексей поёжился. Накинул одежду и торопливо застегнулся. Закусил рубашку, безжалостно порвал её на длинные лоскуты. Сложил один в несколько раз и прижал к месту, где не так давно было целое ухо. Тщательно перевязал, стараясь лишний раз не задевать челюсть. Несмотря на отсутствие опыта, руки двигались ловко и быстро. Алексей задумчиво посмотрел на безжизненно лежащую на груди
руку. Как мог, примотал её телу к Павла, чтобы зафиксировать кость. Павел сквозь боль вяло размышлял, не сделает ли его полудурочный брат хуже, но сил открыть глаза уже не было.
Алексей впервые с падения заглянул на дно ущелья, прикидывая, сможет ли он перенести Павла вниз. Далеко внизу текла горная речка и весело брызгала белой пеной. Прямо под ними белую ленту пересекал чёрный штрих, а пена рядом с ним была окрашена в красный. Алексей испытал отвращение, смешанное со страхом. Они тоже были очень близки, чтобы так же лежать, раздробив головы об острые камни. На значительном отдалении от их сосёнки виднелся каменный уступ, достаточно широкий, чтобы двое могли поместится на нём без стеснения. Алексей перевёл взгляд с тела на выступ. Снова на тело. На изломанного Павла. Тяжело осознал, что спуск был бы не лучшей идеей.
Павел лежал недвижим, но грудная клетка медленными волнами ходила вверх-вниз. Речная вода набежала на берег грудь поднялась на вдохе, плеском звучали сипы. Ушла, оставляя за собой раковины беззубок грудь впала, изо рта брызнули мелкие капли крови. Алексею стало страшно. Они были одиноки среди гор, и их единственный шанс на спасение заключался в том, что служилые лошади вернутся в знакомое стойло и их с братом начнут искать. Алексей прикинул, сколько времени уйдёт на то, чтобы разыскать двух людей в горах. Подсчёты не утешили. Как бы ему сейчас хотелось оказаться в тёплой, натопленной квартире, закурить трубочку, выпить горячий чай, а не шаг за шагом проигрывать в борьбе с наступающей паникой. «Нет. Мы ещё поборемся!» мелькнуло в мыслях, и Алексей громко запел строевые марши. Голос неверно дрожал и трясся, а его отголоски, приносимые эхом, наводили жуть.
Тело под ним слегка заворочалось. Павел двинул головой. В ушах нещадно звенело. Он отстранёно подумал, не последствия ли это разбитой головы, но нет, по-видимому это орал Алексей. Хотелось сказать, чтобы тот немедленно заткнулся, но из горла вырвался только булькающий хрип. Алексей сразу же умолк. Склонился над ним.
Брат?
Но силы совсем оставили Павла. Он снова закрыл глаза и постарался отделить себя от боли. Беспамятство пришло как облегчение.
Алексей с новой силой забеспокоился о его состоянии. Нащупал пальцами пульс на шее. Слишком частый. Алексею вспомнилось, чем его лечили в госпитале. Он подумал, что возможно стоит пустить кровь. Прикинул, чем было бы сподручнее, пока не вспомнил, что и саблю и кинжал унесла лошадь вместе с перевязью. Вздохнул, но на душе стало спокойнее. Каким образом правильно провести кровопускание, он мало представлял, а повредить Павлу очень страшился.
Резко опустилась тьма. Солнце склонилось к горизонту, и теперь его лучи не проникали в ущелье. Стало значительно холоднее, новый порыв ветра проник даже сквозь пальто. Алексей с тревогой посмотрел на брата. Подложил остатки рубашки тому под шею. Мельком коснулся. Прислонил одну руку к своему лбу, а вторую к его. Жар от него можно было почувствовать даже на расстоянии. Алексей не на шутку испугался. Снял с себя пальто, оставшись в одном сюртуке на голое тело, и укрыл им брата. Зябко охватил себя руками: с заходом солнца холод стал невыносим.
Вытерпеть так ему удалось недолго. В скором времени он виновато посмотрел на Павла и забрал пальто. Тоскливо посмотрел вверх. Подмога так и не спешила появиться. Ему пришлось смириться с тем, что, по меньшей мере, эту ночь им придётся провести, застряв в ущелье и находясь на пути всех ветров.