Гермиона думает, что они должны принять её выбор, нравится им это или нет. Она заверяет Гарри, что сейчас не те времена, где требовалось бы одобрение родителей или что она не какая-нибудь аристократка, где семьи своих детей замуж выдают, перед этим демонстрируя качество её зубов будущему жениху.
Это было почти смешно, учитывая, кем работали её родители.
Но Гарри видит, что ей мучительно от того, что между ними царит непонимание и холодное равнодушие. Он морщится, осознавая, что наступал на те же грабли тогда и причинив ей своим отчуждением настоящую боль.
Гарри поднимает на невесту взгляд.
Её волосы были красиво уложены, украшены цветами и каким-то совершенно волшебным образом держались в пределах причёски, несмотря на тёплый игривый ветер, что гулял у моря. Белое платье было лёгким, воздушным, а юбка то и дело обвивала её стройные ноги, на которых не было какой-либо обуви.
Гарри проклинал любые юбки на теле Гермионы, ибо от них у него совершенно отключался мозг.
А ещё эти её оголённые выразительные ключицы, что постоянно приковывали взгляд.
Проклинал и обожал.
В общем
и целом, Гарри находился в некоторой прострации, когда смотрел на Гермиону и пытался мысленно представить, с какого места начнёт её целовать, когда они останутся одни, и он наконец сдерёт с неё это до чёртиков шикарное платье.
Она улыбнулась Гарри так, будто догадывалась о чём тот думает. Возможно, и сама думала о схожих вещах: как потрясающе ему идёт бабочка, как мужественно он смотрится в костюме и как дико растрёпаны от ветра его волосы, которые так и манили в себя пальцы запустить.
Гермиона едва заметно закусила губу. Гарри оттянул душащий его воротник.
А теперь клятвы. Прошу, внезапно огорошил её священник, которого оба не слушали, скользя друг по другу весьма жаркими, как это день, взглядами.
Гермиона захватила ртом воздух, дабы прийти в себя.
Гарри чуть теряется она, делая глубокий выдох и с силой сжимая букет. Мы с тобой так долго были друзьями. Я так часто уверяла себя, что непозволительно испытывать к тебе больше, чем испытываю на самом деле, учитывая различные обстоятельства, что могли бы в итоге разлучить нас. И когда тебя вдруг не оказалось рядом, то поняла, что без тебя жизнь вдруг стала невыносимой, в карих глазах блеснули слёзы. Ведь если тебя не будет всегда со мной, то зачем и к чему это всё вообще было? И знаешь, тогда я заявилась к тебе домой, а потом приволокла впервые сюда. И ни о чём не жалею. Ты, я, палатка то есть, в этот раз, пляж, она мягко улыбнулась, глядя на его с интересом прищуренный взгляд, вот и всё, что мне нужно. И что бы ты там не думал, я люблю тебя и восхищаюсь тобой таким, какой ты есть. И всегда буду.
Она замолчала, сглотнув комок в горле. Ей столько хотелось ему сказать Но у них на это будет ещё много-много времени.
Гарри изучал невесту, не моргая, чем заставил её щёки порозоветь. И, возможно, оказался на довольно продолжительное время по-настоящему заворожен её речью, что была наполнена нежностью и любовью к нему, из-за чего священнику пришлось прокашляться, дабы привлечь внимание.
Я начал он чуть хрипло, долго был потерян. Сначала мне казалось, что это со мной что-то не так, что я уже не тот кем когда-то был прежде. Будто что-то важное отобрали в тот день. Но я не знал, не догадывался, что дело было во многом в тебе, он с трудом улыбается. Ты была частью меня так долго, что я не сразу смог разобраться в том, что чувствую, и чувствую ли что-то вообще, учитывая в каком состоянии пребывал. Но мне ни с кем никогда не было так хорошо и спокойно, только с тобой. И когда мы оказались здесь, то понял, что если я тебе был нужен так же, как ты мне, то я тебя больше никому не отдам и никогда и никуда не отпущу, Гермиона.
Непривыкшая к его откровенным речам, Гермиона всё это время задерживала дыхание. Гарри всё же предпочитал проявлять к ней свои чувства взглядом, прикосновениями, делами, но теперь, когда он произнёс их вслух, у неё довольно болезненно сдавило рёбра.
Она смотрела на Гарри широко распахнутыми мокрыми глазами. Вот зачем она так с ним поступает? От этого внутри у него всё переворачивалось и сжималось он вовсе не хотел заставлять её плакать.
Но после она улыбнулась ему так тепло, что он облегчённо выдохнул.
А ещё я хотел сказать, что ты моя героиня и я всё ещё твой фанат, добавляет он лукаво, отчего она с трудом сдерживает желание стукнуть его букетом по растрёпанной голове, но только закатывает глаза к ярко-голубому небу.
Что ж, заключает священник. Можете обменяться кольцами.
И Гарри тут же неудержимо целует Гермиону, едва кольца оказываются на их пальцах.
* * *
Хватит сверлить их взглядом, Гарри, бормочет Гермиона, стоя возле него и цепляя вилкой торт. Они тебя не съедят.
«В отличие от меня», думает она, пряча глаза и улыбку.
Ему в самом деле стоит почаще носить эти белые рубашки с закатанными на них рукавами потому что сейчас она если его не съела бы, то точно как следует понадкусывала, не будь тут гостей.
Просто думаю, как именно попытается прикончить меня твой отец, фыркает Гарри, сидя на стуле, оперевшись локтем о столик и ненароком окидывая взглядом оголившуюся ножку девушки.