Tuully Лабиринт. История камня
ТоталАУ! стимпанк
Фандом: Вселенная Майлза Форкосигана
Персонажи: Неизвестный Персонаж, Ри Риоваль, Майлз Нейсмит Форкосиган, Таура, Бел Торн
Категория: Джен
Рейтинг: NC-17
Жанр: Приключения
Размер: Миди
Статус: Закончен
События: Архипелаг Джексона, Дендарийский флот
Предупреждения: AU, Пытки, Смерть персонажа
Страница произведения: https://fanfics.me/fic115605
Иногда мне кажется, что я вижу сны. Снова и снова: тихая осень, узкая тропинка, правая сторона которой березы в золотом кружеве, а левая изумрудно-зеленые ели. Трава смята и пожухла; ветер лениво шевелит опавшей листвой; деловито снуют белки, важно гуляют черные глазастые птицы. И девушка. Она плывет над тропинкой темно-зеленое платье, пелерина с рыжим лисьим мехом, шляпка и выбивающиеся из-под нее каштановые косы. Она чувствует мой взгляд, оборачивается.
Я вижу, отчетливо вижу ее лицо его красота отнюдь не в пропорциях или чистых линиях, не в цвете глаз и не в аристократизме, о котором кричит каждая черточка. Красота девушки прячется в той мягкости, нежности и открытости, с которой она смотрит на мир. В ее доверчивости. В ее любви. В ее слепой, глупой любви ко мне.
И вере, что я могу изменить мир.
А потом нежное, прекрасное лицо моей лесной феи начинает расползаться. Мгновенно буреющая кожа рвется, мышцы с шипением растворяются, вырвавшаяся из жил кровь бурлит в кислоте, покуда не остается только череп. Но и он плавится. Кость проминается, сжимается в комок, всё плотнее и плотнее и от моей любимой остается лишь маленький камушек, неровный и серый, невзрачный, как речная галька.
Его небрежно крутит в пальцах красно-черный человек элегантный черный сюртук, красный шелк жилета, длинные черные волосы и мерцание рубина в удерживающей их заколке, внимательные черные глаза и алые губы, выделяющиеся на бледном лице кровавой язвой.
Он улыбается, подкидывает камушек и небрежно швыряет его в топку разожжённой печи. Пламя набрасывается на подношение, и не остается ничего ни девушки, которая любила меня, ни тихой осени, ни меня
Я давно умер. Иногда мой дух возвращается бледный и бесполезный, как и положено привидению. И, опять-таки в лучших традициях обитателей мира мертвых, начинает стенать и метаться в поисках выхода.
Но выхода нет. И мира мертвых не существует. Как нет и богов, высшего разума, вселенской справедливости и прочей сверхъестественной чуши. Есть только то, что создано волей и талантом человека.
Если раньше я в это всего лишь верил, то теперь знаю наверняка. Спасибо барону Риовалю, избавившему меня от сомнений.
А заодно от заблуждений, страстей и жизни.
Да. Спасибо барону Риовалю. Спасибо.
*
На прием к барону Феллу собралось всё высшее общество Единения Джексона и множество знатных иноземцев. Я до последнего момента не был уверен, что господин снизойдет до визита в Пушечную Башню. Слишком сложные отношения связывают господина и его сводного брата. Если в двух словах: Джориш Стойбер не пожелал выполнить волю господина, который планировал уничтожить всю мужскую часть потомства, прижитого его любвеобильным родителем, и отказался принять придуманную специально для него легкую, практически безболезненную смерть. Более того. Стойбер украл одну из своих единокровных сестер, на которую у господина тоже были планы уже в нежном возрасте она демонстрировала острый, неженский ум и слыла неплохим алхимиком. Используя таланты этой девушки, Стойбер обеспечил себе протекцию предыдущего хозяина Пушечной Башни. Не прошло и тридцати лет и пожалуйста, он сам устраивает приемы, напялив зеленый с золотыми позументами мундир Дома Фелл, расправляет пышные седые бакенбарды, поигрывает цепочкой золотого, изготовленного в Бетии хронометра, и вежливо улыбается гостям.
Получив приглашение от Пушечного Барона, господин долго злился и перебирал в памяти разнообразные оскорбления, которые он вынужден
был сносить последние тридцать лет. И от Джориша, и от ныне покойного старого Фелла, и от глав Домов Бхарапутра, Харгрейвз, Кордона У господина очень хорошая память.
У большинства баронов Единения Джексона она тоже неплоха, но мой господин, наследный и истинный барон Риоваль, хозяин Башни Плоти, лучше многих, опрометчиво считающих себя равными ему.
Мне кажется, я знаю, почему господин передумал. Сегодня утром ему передали конверт, который я, повинуясь приказу, развернул на специальном столе над ним была установлена лампа и система линз, которые позволяли многократно увеличить изображение и спроецировать его на отполированный медный лист. Господина пытались отравить столь бесчисленное количество раз, что он вообще зарекся появляться вне своих покоев без кожаных перчаток. А уж отравленные чернила, испаряющиеся на свету и медленно, смешавшись с флюидами воздуха, проникающие в легкие жертвы, ему мерещились постоянно.
Но в этот раз никакой записки не было. В конверте лежала прядь волос мягких, слегка вьющихся, темных. Господин отреагировал радостным возгласом, забрал «послание» у меня из рук и, после краткого изучения на вид и запах, восторженно вскричал: «Он все-таки мертв! Прелестно, прелестно!».