Зачем Хозяину забирать мои воспоминания? спросила Сабрина. Ее коленки дрожали, а из-под левого глаза вытекла вязкая темно-зеленая капля краски кукольная слеза.
Брекенбок выглядел задумчивым его будто унесло куда-то прочь за многие мили от «Балаганчика», а быть может, за многие годы. Тень
легла на лицо шута, делая его похожим на покойника, разбуженного ударами колокола в неурочный час. Казалось, он вспомнил худший из возможных кошмаров кошмар, происходивший наяву
Твоя голова это не просто выточенная из дерева болванка, кукла Сабрина, сказал он пустым, лишенным эмоций голосом. В ней есть кое-что ценное то, что делает тебя тобой. То, что ни за что нельзя потерять. Но твой гм Хозяин, по всей видимости, не раз забирался внутрь он засовывал туда свои пальцы, чтобы заставить тебя слушаться, чтобы заставить тебя помнить или же забыть. Я кое-что нашел у тебя под волосами отверстие, заткнутое пробкой. Понимаешь, кукольник просто выбрасывает то, что ему не нравится, заменяя это тем, от чего он в восторге. Подобное ковыряние в головах называется голос Брекенбока сорвался, словно он сам был в ужасе от собственных слов, кукольной трепанацией. То, что ты помнишь, это всего лишь то, что мастер оставил тебе намеренно, и ничего более.
Но я вспоминаю! непонимающе прошептала Сабрина ее одолело омерзение: она представила себе длинные скрюченные пальцы четырех рук, копающиеся в ее голове. Всегда вспоминаю Ему не удается заставить меня забывать навсегда!
Значит, в тебе есть какой-то изъян. Брекенбок глядел куда-то в пустоту мимо Сабрины. Хочешь расскажу, как это происходит? Сперва тебе выбривают на голове небольшой кружочек размером с монетку в полфунта. Затем мастер сверлит твою голову ручной дрелью, после чего расширяет отверстие напильниками. А потом берет инструмент, похожий на пинцет, только с крючками на концах и Когда ребенок не слушается и все наказания оказываются бесполезны, он пытается исправить его, перерывая глупую детскую головешку, словно ящик, полный старых вещей: скрепок, фантиков от конфет, ниток и прочей мелочевки.
Сабрина глядела на Брекенбока во все глаза. Сказанное шутом, вроде бы, имело к ней прямое отношение, но он говорил так, будто сам стал свидетелем чего-то подобного.
В словах Брекенбока Сабрина выделила: «Ребенок» и «Не слушается» и даже ахнула от посетившего ее ужасного осознания.
Ваш отец? сказала она едва слышно. Сабрина не верила собственной чудовищной догадке. Я слышала, что он был кукольником.
Брекенбок внезапно изменился в лице так сильно, что казалось, будто грим сейчас потрескается. Хозяин балагана побагровел, его левый глаз начал подергиваться.
Не смей прошептал Брекенбок, и Сабрина с ужасом поняла, что он сейчас ее убьет. Его судорожно скрюченная рука потянулась к ее кукольной шее. Никогда не смей говорить о нем.
По лицу хозяина балагана кукла видела, что он готов оторвать ей голову, готов сломать тщедушное деревянное тельце и в клочья порвать ее зеленое бархатное платье.
Простите! Простите, господин Брекенбок!
Именно в этот миг Сабрина поняла, насколько она на самом деле боится смерти. А еще кукла осознала, что сейчас она ближе всего к гибели, чем когда-либо до этого. Ближе, чем тогда, когда Хозяин засунул ее в камин за то, что она пыталась сбежать в первый раз. Или чем когда он жег ее по частям за побег во второй. Или чем когда он позволил Малышу Коббу поиздеваться над ней, и тот поджег ее волосы. Ближе, чем тогда, когда она лежала в груде дымящихся металлических обломков, под спиной была мостовая, а рядом застыл изуродованный труп ее личного штурмана и
Постойте-ка! А это еще откуда взялось?! Чье-то чужое воспоминание появилось внезапно и так же быстро исчезло.
Сабрина застыла от ужаса. Брекенбок нависал над ней его рот исказился, сквозь крепко сжатые зубы вырвалось звериное рычание.
Я не хотела! прошептала Сабрина. Не хотела не убивайте!
Брекенбок вдруг резко моргнул и затряс головой, будто стряхивая с себя налипшую паутину. Отвернувшись от куклы, он поднялся на свои длинные ноги и потопал к окну. Отодвинув шторку, хозяин балагана замер, уставившись на дождь.
Сабрина испуганно глядела ему в спину. Цвета его костюма (половина жилетки шута была белой, другая черной; то же и с колпаком) будто подчеркивали, что два противоречивых естества слились в нем, и каждое пыталось взять верх. Белое и черное Эти резкие смены настроения, эти приступы ярости Он был способен на такие поступки, от которых ужаснутся и самые злобные и жестокие из злодеев, но при этом он был нет, не добр, разумеется, а всего лишь человечен.
Брекенбок что-то нащупывал у себя на голове. Его дрожащие пальцы касались колпака, будто проверяли, там ли оно до сих пор а может, его там нет и не было никогда?
Сабрина знала, что он ищет. Сразу, как Гуффин притащил ее в «Балаганчик», она заметила этот старый круглый шрам, словно след, оставленный пулей. Теперь она поняла, что то была отнюдь
не пуля.
Этот звук. Ты слышишь, кукла? спросил шут, не оборачиваясь.
Сабрина не слышала играл граммофон, по крыше стучал дождь, капала вода в ночной горшок на полу. Она предположила, что звук, о котором сказал шут, раздавался лишь в его голове.