Сабрина не понимала. Он глядел на нее как-то иначе словно вдруг увидел впервые. В его глазах читались удивление, неверие, непонимание.
Отстранившись и швырнув кисточку в чемодан, Брекенбок быстро поднялся на ноги и направился к письменному столу. Склонившись над ним, он выдвинул один из боковых ящиков и принялся в нем рыться. Кукла видела, что он перебирает газетные вырезки.
Где же я тебя бормотал шут, где я тебя видел?..
Сабрина боялась пошевелиться. Кажется, у хозяина балагана приключился очередной приступ безумия. Она неожиданно поняла, что самое страшное в Талли Брекенбоке это его непредсказуемость: только что он ее чинил, но перед этим готов был бросить в камин, и кто может знать, что придет ему в голову еще через минуту.
Наконец, Брекенбок нашел то, что искал. Пальцы, заляпанные краской, сжимали небольшой бумажный квадратик. Шут поднял свою находку на уровень лица Сабрины и отодвинул газетную вырезку немного в бок, сравнивая. Кажется, на ней был кто-то изображен.
Как такое может быть? Хозяин балагана выглядел потрясенным его пальцы, сжимающие краешек газетной вырезки, дрожали.
Кукла не выдержала:
Что «может быть»? спросила она, покосившись на плеть, лежащую возле руки Брекенбока, но тот не торопился ее брать.
Как тебя зовут, кукла? спросил шут.
Сабрина, недоуменно ответила Сабрина. Я ведь уже говорила. Когда вы спросили мое имя и велели называть вас «господин Брекенбок».
Да-да, я помню, ворчливо ответил хозяин балагана.
Как твоя фамилия?
У меня нет фамилии просто Сабрина. Она удивилась: А разве у кукол бывают фамилии?
Если это часть имени самой куклы, пробурчал Брекенбок. Например, кукла Мистер Тамникус или кукла Мэри Пью. Ты уверена, что у тебя нет фамилии, вроде он выжидающе замер, надеясь, что кукла продолжит.
Вроде? спросила она.
Неважно, разочарованно сказал шут.
Сабрина ничего не понимала. На воздушном шаре Гуффин сказал, что ее сделали точь-в-точь похожей на он так и не признался, на кого. Некий важный господин, который, по словам Манеры Улыбаться, намного хуже него, велел кукольнику Гудвину создать чью-то точную копию, и тогда Хозяин создал Сабрину. А шут в зеленом пальто забрал ее из лавки прямо перед тем, как она должна была попасть к этому важному господину. И это все как-то связано с морем и кораблями. А Брекенбок он ее узнал?
Что вы нашли, господин Брекенбок? спросила Сабрина.
Неважно, повторил хозяин балагана и спрятал вырезку в тот же ящик, из которого ее и извлек. Ящик с грохотом захлопнулся.
Шут вернулся к кукле. Настроение хозяина балагана переменилось, будто стрелка на трамвайных путях. В его движениях теперь проскальзывала неуверенность. При этом Брекенбок явно пытался сделать вид, что все по-прежнему. Он достал из-под стула банку, на четверть заполненную вязкой желтоватой субстанцией, в которой застряло множество похожих на сверчков насекомых.
Нужно вернуть на место несколько оторванных рыжих прядей, пояснил он. Ну а ты пока можешь рассказать что-то о себе мне не помешает узнать ту, кто вскоре будет исполнять главную роль в моей пьесе. Если, конечно, Гуффин не запретил тебе говорить и это. Мне любопытно, как ты попала в руки Пустому Месту и Манере Улыбаться
Я пришла в себя уже в мешке, отстраненно сказала Сабрина все ее мысли сейчас были сосредоточены на находке шута. Мы были в переулке Фейр, а потом сели на трамвай и
А до этого? плохо скрывая нетерпение, спросил Брекенбок, вдавливая клок волос за висок куклы и промазывая его основание клеем. До мешка?
Я не помню, пробормотала Сабрина. Все как в тумане. Хорошо я помню только то, что было давно, и еще Хозяина
Ты жила в лавке?
Да, я долго жила в задней комнате, пока меня не отправили в подвал Сабрина вспоминала, и в ее затянутом темнотой сознании моменты былого вспыхивали разлетающимися во все стороны снопами искр.
Она будто наяву увидела комнату с вишневыми стенами и панелями темного дерева. Увидела нечто, напоминающее отдернутый театральный занавес, а за ним задник рисунок бульвара на стене, проглядывающий меж драпировок. На бульваре поздняя осень: все листья с деревьев облетели, на некоторых ветвях чернеют силуэты воронов, на скамейке сидит черная фигура. Все это покрыто пылью словно бульвар затянуло мглой.
Сабрина ненавидела лавку игрушек все в ней. И этот нарисованный бульвар, и дверь, из-за которой Хозяин всегда появлялся. Ненавидела камин и висящую над ним картину портрет мальчика в костюмчике морячка с деревянным игрушечным пароходиком: на одном глазу мальчика деревянная нашлепка. Хозяин когда-то забирался на стул, отодвигал эту нашлепку и глядел в дырочку, которую она скрывала: прямо за стеной располагалась дамская гримуборная кабаре «Тутти-Бланш». К слову, и визгливую музыку, и мерзкие звуки, доносящиеся оттуда, Сабрина просто не выносила.
А потом, когда все стихло, когда кабаре опустело, Хозяин изменился стал задумчивым, молчаливым и меланхоличным. Он каждый день ставил на граммофоне пластинку, усаживал Сабрину напротив своего нарисованного бульвара и часами глядел на нее. Звучащая мелодия сперва казалась Сабрине невероятно очаровательной и печальной трагичной до невозможности, но с каждым новым днем эти ноты приедались все сильнее, и вскоре кукла начала ее ненавидеть.