Крестьянский король
Глава 1
Дорога до участка была такой, какой я её люблю: пустая, с тонкой лентой тумана в низине и редкими вспышками света между стволами. Дышалось легко, как бывает только ранним утром, когда ещё не нагрелась пыль. Я ловил носом разные оттенки одного и того же запаха влажной земли и радовался, как ребёнок, который знает тайный пароль ко двору. На «Сосновке» в это время почти всегда тихо: птицы спорят над дорожкой, где-то далеко звенит металл открывают ворота у соседей, и всё это складывается в ровный фон, на котором лучше слышно главное.
В поле я двинулся вдоль первой борозды осторожной походкой не по гребню, а рядом, чтобы не примять рыхлый верхний слой. Присел, набрал горсть земли, сжал. Почва рассыпалась мелкой крошкой, не липла к пальцам, пахла хлебно и чуть древесно. Хороший день. Я отметил взглядом, где листья у растений легли лодочкой там влага уйдёт первой; где корка схватилась сильнее вечером нужно пройтись инструментом, чтобы воздух снова заходил в верх; в низинке блеснуло задержалась вода, придётся дать ей уход, чтобы корни не сварились. Я разговаривал с землёй вслух тихо, как с живым существом, и от этого внутри становилось ровно.
Планшет включил ненадолго пара снимков проблемных мест, заметки. Солнце поднималось, тени коротели, как будто кто-то подрезал им бахрому. Всё шло своим чередом, и именно поэтому я первым заметил, что мир стал звучать иначе.
Сначала пропали далёкие голоса гудок ранней электрички, лёгкие вспышки машин на трассе, чирканье дворового металла. Остался ветер, но и он сменил интонацию: дул ниже, мягче, как осенью, когда лист тяжелее. Свет стал жёстким, тени слишком чёткими. Я прикрыл глаза ладонью, чтобы отсечь лишнее, и всмотрелся в кромку леса. Лес был будто тот же, но как будто писан тяжёлой кистью поверх старого рисунка: плотнее, темней, грубее по фактуре.
Сделал шаг и почувствовал, как воздух стал весомым, как в теплице перед грозой. На миг пропал звук собственного шага, будто землю прикрыли войлоком. Сердце дёрнулось и пошло ровно; я перевёл дыхание на длинный выдох, как учили на сенокосе: «не торопись, земля любит неспешных». Трава у ног стала выше, жёстче; у листа матовая кайма. Я обернулся и не увидел тонкой серой полосы города, которая почти всегда висит над горизонтом. Ни мачт, ни нитей проводов, ни дорожной пыли. Только волны травы и чужой лес.
Да ну нафиг сорвалось вслух. Я моргнул, сделал шаг назад, потом ещё. Пятка нашла траву, но не нашла той колеи, которой я шёл сюда минуту назад. В висках постукивало: «Мираж перегрелся» Я резко обернулся туда, где должны были быть наши сараи, и пошёл прямо, нарочно ломая шаг. Сотня шагов всё та же зелёная волна. Я свернул вправо, оставил на коре крестообразную царапину ножом, чтобы не спорить с памятью, и вернулся круг закрылся на том же дереве. Сердце колотилось, ладони вспотели. Достал планшет серый прямоугольник карты и ноль связи. Перезагрузил, поднял над головой. Ничего.
Неужели я и правда заблудился?.. пробормотал я и сам себе же возразил: Нет, это что-то другое. Спокойно.
Руки сами проверили рюкзак застёжки, ремни, порядок. Я сделал два маленьких глотка воды не от жажды, а чтобы вернуть себе привычный ритм. «Так, спокойно. Дыши. Проверяй по порядку. Не паниковать».
Я пошёл туда, где чувствовалась прохлада. Вода всегда помогает понять место. Через несколько минут услышал тонкое